Иллюзии не отбрасывают тени
Шрифт:
Голова кролика коротким рывком приблизилась на сотню метров, и ветер резко усилился, ощутимо толкнув Сергея в спину. Поднятая ветром пыль закрыла все вокруг полупрозрачной серой вуалью, сквозь которую смутно просвечивали очертания гороподобного кролика. Под усиливающимся ветром Сергей перевернулся на живот, прижался к земле, повернул голову к Киру и похолодел - продолжавшего кататься от смеха Кира, медленно, но верно, тащило ветром в сторону скрытых серым туманом чудовищных ноздрей.
– Кир!
– заорал Сергей, переползая в сторону, - хватайся за руку!
Моментально рот забило пылью, Сергей закашлялся и, отплевываясь, пополз к Киру. Но ветер продолжал усиливаться. Сергей уже почти ухватил пальцами ремень на штанах Кира, но очередной порыв ветра бросил Чеснокову в глаза
– А-а!
– заорал Сергей, - какого хрена! Он же дышать должен! Вдыхать и вы-ды-хать! Выдыхай, сука, выдыха-а-а!
– крик перешел в вопль ужаса, потому что ветер, наконец, усилился настолько, что смог стронуть с места и Сергея. Чесноков в панике с удвоенной энергией принялся искать под пылью что-нибудь, за что можно было бы зацепиться, но тщетно - сначала медленно, но все быстрее и быстрее ветер потащил его в направлении замершей темной массы. Опора резко ушла вниз, Сергей в последний раз скребнул согнутыми пальцами по гладкой земле, и тьма набросилась на Чеснокова, мгновенно окутав его черным саваном. Круглое пятно света быстро уменьшилось в точку, блеснуло и пропало. Тут же наступила тишина. Сергей сглотнул, потер глаза, вычищая набившуюся в них пыль. Прокашлялся. Темнота и невесомость.
– Та-ак, - сказал Сергей вслух, чтобы как-нибудь нарушить давящее безмолвие, - аналогичный случай был в Париже. Опять что-то глюкнуло?
Сергей закрыл глаза и представил перед собой дверь. Открыл глаза - двери не было. Попробовал представить еще раз - массивную деревянную дверь с бронзовой ручкой, ведущую в соседнюю игру. Не получилось. Сергей принялся экспериментировать, представляя двери, проходы, людей, обстоятельства; закрывая глаза, открывая глаза, оборачиваясь, повторяя желание вслух, проговаривая про себя - тщетно. Окружающая темнота оставалась глуха и нема. В конце концов, Сергей устал и прекратил бесплодные попытки.
– Так, - пробормотал Сергей, - с налету не получилось. Попробуем подумать.
'Похоже, без Лахнова не обошлось', - мрачно думал он, вися в черной невесомости, - 'как ни крути. Кир явно уже не был призраком, когда нас засосало в этого четвероногого Гаргантюа, иначе ветра он бы не заметил. Один раз уже так было, но в тот мир мы все-таки перешли сами, а сейчас нас явно кто-то перебросил. И вряд ли этот кто-то - друг. Непонятно только, почему кролик? И почему Кир смеялся? Может, все-таки это друзья? Да!', - Сергей воодушевился, - 'кто-нибудь из его сетевых друзей. Возможно, гигантский кролик - это какая-то шутка, понятная только им. Тогда неудивительно, что Кир смеялся. Он, правда, как-то странно смеялся...' Сергей покрутил головой, отгоняя дурные предчувствия, - 'ну и что странного? Ну, устал парнишка, случилась у него истерика напоследок - абсолютно ничего удивительного. Наоборот, странно даже, что он раньше не сорвался. Ладно, я - программа и не факт, что вообще могу с ума сойти. У меня психика в прямом смысле железная должна быть, а вот Кир-то - человек... так что он хорошо держался...',- Чесноков усмехнулся, - 'для человека'. Сергей вздохнул и потянулся. 'Тогда остается только ждать. Может, он сейчас в саркофаге без сознания лежит. Пока в себя придет, пока его до компьютера допустят... черт-те сколько времени может пройти... а если тут еще и время ускоренное... так можно и в самом деле свихнуться - от скуки'. Сергей закрыл глаза и попробовал задремать, но сна было - ни в одном глазу. Видимо, в этой темноте уставание и сон были не предусмотрено. Сергей поначалу огорчился, но, подумав, обрадовался - в его положении, чем меньше реализма, тем лучше. Если к уставанию еще и голод с жаждой прилагаются, то... ну его к черту, такой сон. Тем более, писателю всегда есть, чем заняться в одиночестве. Пусть даже под рукой нет не то, чтобы ноутбука, но даже салфетки с огрызком карандаша.
Сергей не мог сказать точно, сколько времени он провел, подвешенный в самом центре океана чернильной пустоты. Не меньше десяти минут и не больше полусуток - где-то так. Но в какой-то момент он вдруг оказался косо висящим в полуметре над узорчатым каменным полом. Впрочем, висеть он оставался недолго - долю секунды. Потом вновь возникшая сила притяжения взяла свое, и, с глухим 'шмяк', Чесноков растянулся на холодном камне.
Сел, огляделся. От ярких красок рябило глаза. Нарочито роскошный интерьер, мраморный пол с инкрустацией, потолок - весь в золотой лепнине и фресках. Мощные колонны зеленого камня, роскошные диваны в барочном стиле, шкуры зверей на полу, парочка фонтанов, исходящий паром бассейн. И везде - на диванах, на шкурах, просто на полу - обнаженные красотки всех рас и мастей. Томно извивающиеся, ласкающие друг друга и себя, сладострастно стонущие и всхлипывающие.
– Оба-на, - сказал Сергей обалдело, - вот это номер.
Поднял голову к потолку.
– Кир! В ухо получишь! А ну сделай нормальный мир!
В ответ послышалось мерное цоканье, Сергей повернул голову и вытаращил глаза - к нему приближался кентавр. На мощном лошадином теле белой масти восседало аж три улыбающиеся девушки, разумеется - обнаженные. Передняя обнимала тонкими белыми руками накачанный торс кентавра. Торс, как полагается, был человеческим - от такого не отказался бы и носитель титула 'Мистер Вселенная' - пресс кубиками, грудные мышцы - как две гири; руки, с трудом угадываемые в переплетении бицепсов, трицепсов и прочих мышц. Венчало все это безобразие очень знакомое, хоть и слегка нахмуренное, лицо.
– Кир?
– сказал Сергей, хлопая глазами, - надеюсь, это шутка?
– Меня зовут - Кирон!
– громко сказал кентавр, повысив голос на слове 'Кирон', - а ты кто такой и что делаешь в моих владениях?
– Не смешно, - отрезал Сергей, - ты чего, с ума сошел?
– Твое предположение, - рявкнул Кирон, - оскорбительно и ты за него ответишь!
Девушки с визгом ссыпались с кентавра на пол, когда Кирон встал на дыбы, махнув черными острыми копытами у самого лица Чеснокова. Сергей отшатнулся, но тут кентавр снова опустился на четыре ноги, нагнулся и, схватив Сергея за ворот рубашки, поднял его в воздух. Рубашка затрещала.
– Я тебя вспомнил!
– сказал кентавр, - ты моя программа.
Сергей забеспокоился, выражение глаз Кира ему категорически не понравилось.
– Кир! Очнись! Отпусти меня!
– Ты мне помогал, - сказал кентавр задумчиво, - поэтому я тебя не убью. Пожалуй, я тебя сьем.
И кентавр открыл рот, который чудесным образом вдруг распахнулся до самого пола.
– Я же твой друг!
– зоарал Сергей, трепыхаясь над разверстым зевом. Рубашка начала рваться.
Кентавр закрыл пасть и задумался. Но только на мгновение.
– Тогда!
– сказал он торжественно, - я не буду тебя жевать, а сразу проглочу. Ты станешь частью меня - разве можно предложить для друга лучшую участь?
Рубашка порвалась, и Сергей упал на пол. Кирон недоуменным взглядом посмотрел на обрывок ткани в своей руке, потом лицо его страдальчески сморщилось. Кентавр отбросил обрывок в сторону, открыл рот и громко заревел, шмыгая и утирая нос рукой. Две девушки склонились над упавшим Сергеем и принялись его осторожно ощупывать и поглаживать.
– С ума сойти, - сказал Сергей, мягко, но твердо отстраняя шарящие по телу руки, - по моему, у кого-то поехала крыша.
Кентавр заревел еще громче, развернулся и поскакал галопом в сторону, разбрасывая попадающиеся по пути предметы мебели и женские тела. Пол вдруг начал заворачиваться сферой вслед скачущему Кирону и двинулся за ним. Сергей вздрогнул, вцепившись в темно-бронзовую ногу замершей рядом девушки, но нога мягко выскользнула из рук, просто пройдя сквозь пальцы. Пол поднялся, обтек полулежащего Сергея мыльным пузырем и ушел в сторону. Громадный прозрачный шар, сквозь поверхность которого все еще различался интерьер дворца, быстро уменьшаясь, покатился куда-то вдаль, временами легонько подпрыгивая. По дну шара скакал безутешный кентавр, громкие всхлипывания и плач которого доносились до Сергея еще долгое время после того, как шар скрылся вдали, за бугристым стальным горизонтом.