Иллюзии «Скорпионов»
Шрифт:
— Я упустила очень много времени, гораздо больше, чем провела с тобой. Некоторые дела нашей организации пришли в упадок, а те правительства, к которым мы обращались, отказали нам в помощи. Но теперь, когда министерство иностранных дел Франции твердо поддерживает нас, стало гораздо легче.
— Каким образом?
— В прошлом году в Эфиопии...
Она говорила о своих удачных гуманитарных миссиях, о том, как приходилось преодолевать бюрократические барьеры, и ее природный энтузиазм освещал и согревал все, что ее окружало. Большие, теплые глаза были
— ...И ты понимаешь, мы отправили туда двадцать восемь грузовиков продовольствия! Ты не представляешь, что мы испытали, увидев жителей, а особенно детей, страдающих от голода, стариков, почти уже совсем потерявших надежду! Никогда не думала, что заплачу от счастья... а теперь налажено регулярное снабжение, и мы стараемся распространять его повсюду, пока в силах надавить на них.
— Надавить? На кого?
— Ну, понимаешь, дорогой, мы пугаем тех, кто препятствует нам, но вполне корректно, конечно, предъявляя наши документы. Официальные документы Республики Франция — это вам не игрушка! — Доминик простодушно улыбнулась, глаза ее сияли.
Он так любил ее. Он не мог снова потерять ее.
— Пойдем выпьем чего-нибудь, — предложил Хоторн.
— О да, с удовольствием! Я так хочу поговорить с тобой, Тай. Я ведь тоже скучала без тебя. Правда, у меня назначена в банке встреча с адвокатом дяди, но он может подождать.
— На этом чудесном острове все всегда опаздывают.
— Я позвоню ему оттуда, где мы будем.
Глава 4
Они сидели в открытом кафе, протянув друг другу руки через столик. Официант принес Доминик чай со льдом, а Хоторну графинчик охлажденного белого вина.
— Почему ты исчезла? — спросил Тайрел.
— Я же говорила тебе, у меня были определенные обязательства.
— У нас с тобой могло бы быть одно общее — я имею в виду обязательство.
— Это-то и испугало меня, ты начал занимать слишком много места в моей жизни.
— Ну и что? Я думал, ты чувствовала то же самое, что и я.
— Ты был слишком подавлен чувством собственной вины, Тай, начал спиваться, и это подтверждали твои пассажиры. Ты просто стал немного сумасшедшим, потому что не нес ни за кого и ни за что ответственности, а жил сам по себе. Не мог простить себе того, что произошло.
— Но ведь так оно и было, разве нет?
— Ты уверен?
— Тебе хотелось быть не только сиделкой при мне, но я был слишком поглощен собой и не понял этого. Мне очень жаль.
— Тай, ты был сильно травмирован и расстроен, я понимала это. Но, если бы я думала так, как считаешь ты, мы не были бы с тобой вместе так долго. Почти два года, дорогой.
— Не так уж это и долго.
— Да, наверное.
— А помнишь, как мы встретились впервые? — спросил Хоторн, нежно глядя ей в глаза.
— Разве я могла бы забыть это? — Она мягко засмеялась и погладила его по руке. — Я взяла напрокат лодку и поплыла на Сент-Томас, а когда лодка входила в проход, которым мне подсказали воспользоваться, у меня возникли некоторые трудности.
— Трудности? Да ты неслась на всех парусах, будто стремилась выиграть какие-то гонки, напугала меня до смерти.
— Не знаю, насколько ты испугался, но рассердился здорово.
— Доминик, моя яхта стояла на якоре прямо на твоем пути!
— О да, ты как раз был на палубе, размахивал руками и ругался... Но мне все-таки удалось не врезаться в тебя, правда ведь?
— До сих пор не понимаю, как ты сумела избежать столкновения.
— Ты просто не мог ничего видеть, дорогой, потому что от злости свалился в воду. — Они рассмеялись. — Мне было очень стыдно, — продолжила Доминик, — но я все-таки извинилась, когда ты выбрался на берег.
— Да, извинилась. Это было в баре Фишбайта, ты подошла ко мне, и всех присутствующих охватила зависть... Так начались самые счастливые месяцы в моей жизни. Больше всего мне запомнилось, как мы с тобой плавали вдвоем на крохотные островки, спали на пляжах... занимались там любовью.
— Мы любили друг друга, дорогой.
— Разве мы не можем начать все сначала? Мы вернемся в прошлое. Я уже пришел в себя. Я даже могу смеяться и шутить, тебе понравится мой брат... Начнем все сначала, Доминик?
— Я замужем, Тай.
Хоторну показалось, что в окутанном туманом море в него врезался океанский лайнер. Несколько минут он не мог выговорить ни слова, а сидел, опустив глаза, и старался унять дыхание. Он хотел отпустить руку Доминик, но она не позволила ему сделать этого, накрыв его ладонь другой рукой.
— Пожалуйста, дорогой, не надо.
— Как повезло этому парню, — сказал Хоторн, глядя на их руки. — Он действительно хороший человек?
— Он симпатичный, преданный и очень, очень богатый.
— Из трех достоинств у него на два больше, чем у меня. Я могу претендовать только на один пункт — преданность.
— Не буду отрицать, его богатство сыграло свою роль. Я не стремлюсь к роскоши, но мои дела требуют больших средств. Работая манекенщицей, я могла позволить себе иметь прекрасную квартиру и роскошные наряды, но не могла заниматься благотворительностью. Да и вообще, я никогда не чувствовала себя уютно, демонстрируя почти обнаженной наряды для избранной публики.
— Теперь вы живете в другом мире, леди... и, наверное, очень счастливы в замужестве?
— Я этого не говорила, — тихо, но твердо ответила Доминик, тоже глядя на их сцепленные руки.
— Тогда я чего-то не понял.
— Это брак по расчету, как говорил Ларошфуко.
— Прошу прощения? — Хоторн поднял глаза, разглядывая ее безучастное лицо.
— Мой муж тайный гомосексуалист.
— Боже, благодарю тебя за милости, большие и малые!
— Он находит это привлекательным... Мы ведем странную жизнь, Тай. Он очень влиятелен и чрезвычайно щедр, помогает мне не только организовывать различные фонды, но и обеспечивает правительственную поддержку, в чем часто возникает нужда.