Иллюзии
Шрифт:
– Она самая. Позвонила, сказала, ты выписался.
– И попросила тебя проконтролировать.
– Она беспокоится за тебя. Выглядишь, кстати, отвратительно.
– Спасибо.
– Воняет кислятиной, развел тут свинарник.
Паша заглянул в комнату и поцокал языком.
– Где у тебя мусорные пакеты?
– Слушай, я только пришел домой и не успел еще прибраться.
– Я не хочу сидеть в этом хлеву. Хотя нет, назвать это хлевом – значит оскорбить бедных животных.
Я пожал плечами и не стал спорить. Паша комично смотрелся в дорогом костюме, весь такой прилизанный и благоухающий, и с огромным мусорным мешком. Видно, пришел ко мне сразу после работы, а работал он нотариусом. Этот тип умудрился убрать мусор, не поставив ни одного пятна на брюки со стрелочками.
– Нога болит? – поинтересовался он, глядя, как я морщусь, садясь в кресло.
– Ноет, зараза.
– Считай, тебе повезло, что она у тебя осталась.
– Спасибо, посочувствовал, блин.
– Неудивительно, что попал под машину, ты же не просыхал недели две.
– Только не начинай, ладно?
– Да ты посмотри, как ты живешь? А работа?
– А что работа? Работа как работа.
– Диспетчер в такси? У тебя же диплом!
– Меня устраивает.
– С таким отчимом, как у тебя? Он бы пристроил тебя как надо.
– Нет! Я не буду иметь с этим ублюдком ничего общего.
– С таким образованием можешь устроиться и без него. Возьмись за ум, найди достойную работу, нормальную девчонку, квартиру, в конце концов!
Я усмехнулся. Последние отношения закончились плачевно.
Алисе нужно было приключение, а мне – секс. Но такие обоюдополезные отношения продлились не долго.
– Да ты просто псих! Ты же даже не живешь, похож на зомби! – орала на меня Алиса в нашу последнюю встречу.
– А если я отвечу, что не живу, а жду, пока сдохну?
– Все, с меня хватит, я ухожу. Счастливо подохнуть, придурок.
После Алисы я твердо решил – никаких постоянных отношений. И ответил Паше:
– Как-то не складывается.
– Ты похож на опустившегося наркошу, и если бы не твоя нелюбовь к зеркалам, ты бы сам это заметил. По-моему, тебе нужна помощь специалиста.
Любого другого я бы послал, но не Пашу. Ему искренне было не наплевать, и я терпел, благо виделись мы раз в полгода, не чаще.
Паша посидел еще с полчаса, мы поговорили, не затрагивая больше сложные темы, а потом я завалился спать.
Почему люки круглые?
Время побежало быстро, как в тумане, из-за лекарств и слабости, но мне было 25, молодость брала свое. Через неделю я смог ходить, не останавливаясь каждые сто шагов, через месяц уже легко взбегал по лестнице.
Нужно было искать новую работу, на прошлом месте меня никто не ждал. Я залез в интернет, выписал с десяток телефонов, сунул в уши наушники и вышел из дома в серое, холодное и безрадостное ноябрьское утро. Последние желтые листы трепетали на деревьях, а их собратья устилали землю. Злобный ветер кусал щеки, и я натянул капюшон.
Собеседования всегда одинаковы, прошел парочку – и для тебя уже нет сюрпризов: заполните анкету, подождите в коридоре, ответьте на парочку дебильных вопросов типа «Почему вы покинули прежнее место работы», «Кем вы видите себя через год?» или «Почему люки круглые?»
Я закончил с первым, вышел из тесного и душного помещения и зашагал улице. Пришлось бы слишком долго идти, чтобы попасть на следующее, и я пошел к остановке. Вокруг бурлила жизнь – в центре всегда много машин и людей, особенно ближе к центральному вокзалу. Я бездумно скользил глазами по лицам прохожих, в ушах звучала любимая песня; спасибо тем, кто придумал наушники, – с ними легко можно уйти от повседневной серости и суеты. Я шел и ни о чем не думал, ничего не вспоминал, я давно научился этому состоянию и не мог спровоцировать себя, тем не менее, это произошло. Мимо прошел мужчина в капюшоне, и синие глаза резанули по мне. Дошло не сразу – через пару шагов, и я затормозил, развернулся, обшаривая взглядом спины уходящих. Его больше не было.
Синеглазый из моих коматозных снов.
«Нет, не коматозных, а, скорее, посмертных», – ехидно отметил внутренний голос.
Я почти забыл про эти бредовые видения – после клинической смерти чего только не увидишь.
«Увидеть какой-нибудь свет в конце туннеля было бы логичнее», – не унимался голос.
Заткнись, тебя не спрашивали! Свет и туннели не для меня.
Я забил на собеседование и незаметно оказался в своем дворе, присел на лавочку. Кто-то рядом припарковал дорогой джип, он сверкал тонированными стеклами в неожиданно появившемся солнце и пускал солнечных зайчиков зеркалами, а веточка акации судорожно билась о полированную крышу. Я опустил глаза и стал разглядывать колеса.
Или я схожу с ума? Глупый вопрос, давно уже двинулся. Но синеглазый на улице? Наяву и в трезвом виде? И что теперь делать?
Ответ – забить и жить дальше, как я поступал много раз до этого.
Я встал со скамейки и, не дав своему внутреннему голосу прокомментировать последнюю мысль, отправился на собеседование.
Гладковыбритый хлыщ, который сидел за столом, мне не понравился. Его речь лилась рекой и весь он был такой прилизанный, скользкий.
– Вы можете зарабатывать столько, сколько сами захотите! Все зависит от ваших приоритетов и трудолюбия. Мы поощряем новых сотрудников: бесплатное обучение, гарантированные бонусы.
Что я здесь делаю?
– В объявлении вы говорили, что вам требуются кладовщики.
– Зачем вам быть кладовщиком, если я предлагаю вариант лучше? Давайте мы раскроем ваш потенциал. Для этого вот что вам нужно сделать…
– Когда мне говорят, что делать, у меня есть прекрасный ответ. Вот он – а не пошел бы ты в задницу.
Я встал, чтобы выйти из комнаты, когда воздух вокруг пошел рябью.
Нет, нет, только не это! Только не здесь!
– Эй, парень? Ты чего это?
Комната задрожала.
– Что тут нафиг происходит? – в голосе рекрутера зазвучала паника.
Я схватился за голову и, спотыкаясь, попытался выбежать, но дверь ходила ходуном, я ударялся о стены и не мог попасть к ней. Багрово-синие полосы мелькали в глазах, где-то рядом закричала женщина.
Комната вела себя отвратительно, постоянно меняла очертания, и от этого мутило. Я закрыл глаза, подавил панику и по памяти пошел в сторону двери; не открывая глаза; нащупал ручку. Черт, до чего длинный коридор, а потом еще лестница! Но приступ уже пошел на убыль, и через пару минут я вывалился на улицу, злой и потный. Думаю, что здесь меня не возьмут на работу даже неразборчивые сетевики.