Иллюзия бессмертия
Шрифт:
— Сколько? — непонимающе уставился на Урсулу парень. Ему показалось, что прошло всего несколько минут с тех пор, как он закрыл глаза. — Мы сидим здесь уже пару часов?
— А ты думал, милок, инглия тебе в руки вот так быстро и дастся? Или зверю твоему понравится, что ты у него первенство отнимаешь? Ну-ка, помоги бабушке подняться. Совсем ноги затекли, — ворчливо закряхтела Урсула, и Доммэ, резво вскочив, быстро подхватил одэйю под руку.
— А почему зверь не хочет, чтобы я научился управлять своей инглией?
— Потому что он ее своей считает,
Поджав губы, Доммэ в мрачной решимости подал Урсуле посох и тихо рыкнул:
— А придется отдать.
— Герой, — буркнула волшебница. — Тебе бы все только силой брать. А мозги в твоей голове для чего? Для красоты?
— И что ты предлагаешь? — покорно следуя за вцепившейся в него клещом волшебницей из своего убежища на залитую солнцем террасу, поинтересовался Доммэ.
В прищуренных глазах Урсулы синими искрами вспыхнуло лукавство, и одэйя коварно подмигнула парню:
— Обдурим твоего зверя.
От старой карги Доммэ, конечно, за время похода достаточно наслышался, чтобы не считать ее невинным полевым одуванчиком, но и такой наглости тоже не ожидал. Со своим зверем старший сын короля Одра всегда был честен, жил в мире, понимании и согласии, а потому нынешняя ситуация просто выбивала парня из равновесия.
— Как это?
Урсула крепче сжала свою ладонь на согнутой в локте руке Доммэ и, прислонившись к нему ближе, таинственно зашептала:
— Надо подловить его в тот момент, когда он будет рассеян и потеряет бдительность, вот тогда и забирать у него контроль над инглией.
Звучало как бред. Зверь всегда был начеку, и Доммэ не представлял, что надо сделать, дабы притупить звериные инстинкты.
— И когда такой момент настанет?
— Это тебе виднее, когда и от чего твой зверь теряет голову, — невинно изогнула губы хитрая старуха, судя по взгляду которой сразу было ясно, что она прекрасно понимает, о чем говорит.
Вот только Доммэ ее намеков не понимал. Разве что…
Вайолет. Рядом с Вайолет Доммэ всегда забывал обо всем на свете. Неужели Урсула имела в виду ее?
— И куда это ты собрался, сокол ясный?
Тонкие пальцы одэйи вдруг впились в руку Доммэ с такой не женской силой, что парень, намеревавшийся было ускользнуть, чтобы проверить свои догадки, замер как вкопанный.
— Я пойти подумать хотел… — тут же соврал он, но под пронизывающим взглядом синих глаз волшебницы все же нехотя признался: — Проверить кое-что собирался.
— Вот я сейчас вас проверю, — по-отечески приложила его посохом Урсула. — И тебя, и твою псину дурную. От меня ни на шаг. Ослушаешься — найду и отхожу обоих палкой так, что до шестицы ни ты, ни он сидеть не сможете. Я тебе не Одр. Упрашивать да уговаривать не буду. Ты меня знаешь.
Непонятно почему, но угрозам старухи Доммэ сразу поверил. За всю жизнь отец никогда не поднимал на парня руку.
Всегда договаривался и с ним, и с его рохром.
Доммэ гордился отцом и безмерно уважал за то, что словом тот мог ударить больнее, нежели кнутом. Урсула же не брезговала ничем. Своей клюкой
Была бы Урсула мужчиной, Доммэ дал бы ей сдачи, но она парню в прабабки годилась, а уважать старость рохров учили с детства. И потому, уныло опустив плечи, Доммэ проглотил обиду и послушно кивнул, надеясь, что таскаться за ним репьем одэйя все равно целый день не будет. А как только отвлечется, он обязательно улизнет, чтобы проверить свою теорию.
Как оказалось, Доммэ слишком наивно полагал, что старуха может потерять бдительность. Да ее мертвой хватке могли позавидовать даже рохры.
Стоило Урсуле спуститься с верхнего уровня города к дворцовым воротам, как она тут же потащила Доммэ на военный совет, хотя в этом случае парень был совершенно не против.
Показывая одаринам и светлым магам на карте расположение вражеских войск, отмечая тайные тропы, удобные для засады и нападения места, он чувствовал себя прежним Доммэ — наследным принцем клана снежных рохров, хитрым и ловким вожаком, способным вести за собой целую стаю.
К его советам прислушивался даже ненавистный ай-тэро, и это до невозможности тешило самолюбие парня. То и дело Доммэ бросал взгляды на одобрительно кивающую ему Вайолет, и читал в ее глазах гордость за него.
Кажется, целую вечность она не смотрела на него так — словно не было ошибок, долгого пути в чужие земли и проклятого темного, вставшего между ними стеной.
После нескольких часов активных обсуждений и споров совет пришел к единогласному решению, что напасть на ригулы Морганы следует первыми, пока они не успели собраться в несметное войско. Это станет не только неожиданностью для военачальников темной правительницы Тэнэйбры, но и даст возможность нанести дриммам серьезный урон.
Еще одним неприятным сюрпризом для Морганы должно стать нападение на Авердэн с моря. Доммэ не ожидал от темного одарина такого хитрого и продуманного хода. Оказывается, часть его войска отправилась через перешеек в Бухту Ветров, где должна была пересесть на корабли морской гильдии, чтобы двинуться на столицу. И пока основные силы Морганы будут брошены на светлую цитадель, сердце империи вместе с Дворцом Теней можно попытаться захватить и выиграть войну.
План был хорош, и Доммэ, при всей своей нелюбви к Айту, вынужден был признать, что стратег он отличный.
Ночью его одарины собирались сделать еще одну вылазку в стан врага, чтобы собрать о его расположении последние точные данные, но когда Доммэ предложил свою кандидатуру, чтобы возглавить отряд, на ногу ему больно опустилась клюка Урсулы, а затем и сама вредная старуха подала голос:
— Сегодня никуда не пойдешь. Ты мне здесь нужен. Занятия продолжим, — настойчиво сверля Доммэ колючим взглядом, каркнула одэйя.