Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски

Льюис Майкл

Пейдж наведалась туда неформально, вполне в духе сыщика без ордера на обыск. Доктор Томашевский встретил ее приветливо и охотно показал свое хозяйство. Он явно гордился собственной работой. А вот Пейдж кое-что из увиденного в ходе краткой обзорной экскурсии по его процедурному кабинету встревожило не на шутку: пробирки с кровью пациентов – без бирок и вообще какой-либо идентификационной маркировки; флаконы с обезболивающим на много доз – без указания сроков годности и дат их вскрытия. Но Пейдж постеснялась поднимать вонь. Во-первых, Томашевский – врач с более чем тридцатилетним

стажем; во-вторых, в числе его клиентов – немало людей из списка «Кто есть кто в Санта-Барбаре». Да и никогда еще за пятнадцать лет работы в публичном здравоохранении ей не доводилось слышать о том, чтобы санэпиднадзор брался за расследование отдельно взятого случая заражения пациента гепатитом C. «Честно сказать, я думала, что доктор Дин отреагирует в том духе, что, мол, „надо будет как-нибудь провести с ним разъяснительную работу и, если нужно, помочь всё получше организовать“», – вспоминала Пейдж. Вместо этого доктор Дин схватила сумочку и скомандовала: «Живо обратно туда!»

Клиника Томашевского размещалась в приземистом бежевом корпусе на задворках больницы Коттедж. Дежурная встретила их ледяным взглядом, всем своим видом давая понять, что ей не до нежданных посетительниц, когда в приемной и так образовалась целая очередь из дорогих пациентов. Доктор кое-как изобразил приветливую улыбку и высказался в том духе, что да-да, конечно, главному санитарному врачу округа Санта-Барбара тут всегда рады, пусть всё осмотрит себе на здоровье. Но теперь Пейдж нутром чуяла повисшее в воздухе напряжение, которого близко не было при ее первом посещении клиники. Ну так это и естественно: главный санитарный врач куда больше похож на полицейского с ордером на обыск, чем старшая медсестра из той же конторы.

Черити всегда поражала странность границы между регулируемым и не регулируемым в здравоохранении: «Вы можете, к примеру, спокойно отсасывать у пациентов подкожный жир из области живота, взбивать его, как сливки, и закачивать полученную гомогенизированную массу в коленный сустав, – никто вам и слова против не скажет». Конечно, Медицинский совет Калифорнии имел право лишить Томашевского лицензии, только ни совету, да и никому вообще не было ни малейшего дела до этого врача и его частной клиники. Она, кстати, была оборудована в бывшем жилом доме [8] , и в обстановке операционной до сих пор витал неистребимый дух обжитой уютной гостиной. Черити прошлась туда-сюда и всё поняла. На визитке доктор был представлен как «специалист по ортопедической медицине». Именно за подобными формулировками такие врачи и скрывают, что не являются сертифицированными ортопедами. Содержимое шкафов и ящиков. Среди прочего она обнаружила десятисантиметровые толстые иглы, которыми этот Томашевский водил плазменный концентрат в больные суставы. Далее она выяснила, что доктор еще и не всегда полагается на местную анестезию, поскольку в операционной есть всё необходимое для общего наркоза – за исключением оборудования для мониторинга показателей жизнедеятельности. На раковине в процедурном кабинете валялись зубная щетка и паста. Наконец, в одном и том же холодильнике

хранились кровь пациентов и чей-то ланч – надо полагать, доктора.

8

Частная ортопедическая клиника, специализирующаяся на спортивной медицине, но без участия доктора Томашевского, расположена там и по сей день. – Примеч. пер.

Черити спросила у молоденькой дежурной по приемной, есть ли у доктора другие подручные. Нет, ответила та, они с доктором управляются вдвоем, так что ей много чего приходится делать и помимо сидения за стойкой. Черити попросила уточнить, что именно она делает кроме административной работы. Девушка объяснила, что она, к примеру, прокручивает пробирки с кровью пациентов на центрифуге. «Покажите, как вы это делаете», – потребовала Черити. Девушка сходила к холодильнику, достала пробирку и показала, как она пользуется центрифугой. Черити между тем обратила внимание на то, что у доктора Томашевского всё было оборудовано под параллельное обслуживание сразу двух пациентов, то есть дежурной наверняка то и дело приходилось центрифугировать одновременно по две пробирки с кровью двух разных людей.

– А как вы отслеживаете, в чьей пробирке чья кровь, чтобы доктор ненароком не ввел тромбоцитарную массу одного пациента другому? – поинтересовалась она.

– Да просто ставлю их в ячейки по разные стороны емкости и запоминаю, где чья, – беззаботно ответила девушка.

– Покажите как. – Обе пробирки из холодильника были без какой-либо маркировки. Также Черити отметила, что все манипуляции с ними дежурная и по совместительству медсестра-лаборант производила без перчаток. Она поинтересовалась у девушки, кто она по образованию. Та призналась, что медицинского у нее нет. Но она дипломированный косметолог.

Затем Черити попросила у самого доктора Томашевского разрешения понаблюдать за тем, как он проводит процедуру, во время приема следующей пациентки. Понятно было, что при ней он расстарается, чтобы выставить себя в наилучшем свете, но помнила она и о том, что врачам, особенно пожилым, бывает трудно скрыть свою истинную сущность. «Доктора со временем становятся рабами собственных привычек настолько, что они им только что руки не выламывают. Каждый поворот, каждое движение, в каком порядке они раскладывают инструменты на столе, – всё диктуется привычкой». Этот доктор для начала не вымыл руки и взялся за работу без перчаток. В процессе же выяснилось: четких правил относительно того, что куда класть, у него и вовсе не было – грязные пробирки и использованные шприцы отправлялись на общий столик с чистыми. «В хирургии положено иметь стерильную зону и грязную зону, – говорила Черити. – А у него всё валилось в одну кучу». Когда она настойчиво указала ему на это, доктор, сохраняя пока что благодушное настроение, охотно объяснил: мол, этак ему сподручнее, тем более что он делает так вот уже тридцать лет.

Конец ознакомительного фрагмента.