Иллюзия любви
Шрифт:
Тут я ход мыслей своих прервала, ощутив, что начинает в моей груди шевелиться нехорошее чувство. Что-то вроде зависти, даже не зависти, а...
– Ладно, – сказала я, – мне на работу пора. Ты меня подбросишь.
– Конечно! – Васик вскочил и засуетился. – Так ты мне... ты мне...
– Помогу, – в который раз сказала я, – сразу после работы поеду в гости к Даше и... Там посмотрим.
– Ага, – кивнул Васик, – спасибо тебе, Ольга. Я всегда знал, что ты – настоящий друг.
– Пожалуйста, – ответила я.
Дверные
Нина Николаевна Рыжова мучительно поморщилась и, сглотнув горькую слюну, со скрежетом повернула ключ в замке. Дверь отворилась, словно открылся рот страдающего нехорошей болезнью старого человека, и Нина шагнула в прихожую.
Минуту она стояла в полной темноте, беспомощная перед обволакивающей ее густой атмосферой гнилой сырости, и, наконец, набравшись решимости, закрыла за собой дверь и включила свет.
Стараясь не задевать стены, с безобразно отстающими обоями, напоминающими пораженную проказой человеческую кожу, она разделась и быстро прошла в свою комнату.
В сумерках маленькой комнатки с никогда не поднимающимися шторами – в углу – что-то белело.
Щелкнув выключателем, Нина присела на краешек старого ободранного дивана с продавленным почти до самого пола брюхом.
Он бросила взгляд на рассыпанный на столе букет белых хризантем и горько усмехнулась.
«Как его зовут? – подумала она вдруг. – Василий?.. Вася?.. Он себя как-то по-другому называл... Василек. Нет, кажется... Но что-то похожее, что-то такое же – уменьшительно-ласкательное... Ага, Васик! Васиком он себя называл. Васик»...
У нее даже получилось улыбнуться.
Нина впилась глазами в белоснежный букет на столе, словно пытаясь удержаться на краю необъятной и мрачной бездны отчаянья, в которую ее тянул неудержимо тяжкий груз привычных безысходных мыслей.
«Славный мальчик, – шепотом проговорила она, мучительно морщась от родившегося за тонкой стеной шороха, – славный, милый мальчик. Он ведь ничего – совсем ничего – обо мне не знает, и тем не менее – влюбился по уши. Нахожу почти каждый день под дверью квартиры цветы, ласковые слова по телефону, нечаянные встречи и свидания, на которые я не прихожу и вряд ли приду когда-нибудь. И глаза у него никогда не улыбаются, хотя ему здорово удается смешить меня»...
Скрипнула, открываясь, в соседней комнате дверь, и Нина крепко зажмурила глаза.
«Я знаю, что он очень хороший человек этот Васик, – быстро-быстро зашептала она, почти беззвучно шелестя побледневшими губами, – наверное, его любовь ко мне – это последнее... хорошее... что еще могло случиться в моей жизни. Но ведь и это скоро закончится, как заканчивается все...
Неровные шаркающие шаги приближались к двери в комнату Нины. Она снова широко распахнула глаза и едва удержалась от того, чтобы вскочить с дивана, схватить со стола цветы и прижать их к груди – приближающееся шарканье, ставшее много слышней, удержало ее.
«Осталось только несколько секунд, – успела подумать Нина, – несколько секунд до того, как откроется дверь в мою комнату, и»...
Мысли с грохотом заскакали у нее в голове, как крупные градины по покатой жестяной крыше.
«Цветы, – всхлипывая и поджимаясь, думала Нина, – цветы. Я уже столько времени не видела цветов, и как давно мне дарили их – в последний раз... Как жестоко! Какую подлую и пошлую штуку выкинула моя судьба, столкнув со мной этого мальчика Васика, как раз тогда, когда моя жизнь стремительно катится к концу – и перед глазами уже мелькают свистящие белесой пустотой слепые кадры засвеченной фотопленки»...
Невыносимый шелест шагов на секунду стих, и дверь, тоскливо застонав, приоткрылась, впуская в комнату Нины...
– Принесла?..
Бесцветный голос качнул дрожащую тишину комнаты и смолк.
Нина закрыла и открыла глаза, глубоко выдохнула и только тогда перевела взгляд на вошедшего.
– Принесла? – повторил он.
– Что? – едва слышно выговорила Нина, хотя прекрасно знала, о чем идет речь.
– Деньги, – захрипел вошедший, – деньги... принесла? Тебя не было всю ночь... Ты обещала принести мне деньги... Ты говорила...
– Да, – ответила Нина. – Да, Андрюша, я принесла деньги...
Две или три минуты в комнате было слышно только тяжелое прерывистое дыхание вошедшего. Нина, кажется, не дышала совсем.
Она опустила глаза в пол, а когда снова закрывшаяся дверь в ее комнату легонько колыхнула сырой воздух, когда шаркающие шаги стали медленно удаляться, Нина попыталась заплакать и не смогла.
Она подняла глаза на висящую под потолком голую электрическую лампочку, синюю, словно удавленник, которого некому вытащить из петли вот уже вторую неделю – и подумала вдруг, что голубоватый свет в ее комнате пропах мертвечиной.
Нина поднялась на ноги и достала из своей сумочки несколько скомканных купюр.
Хлопнула дверь в соседней комнате, и за тонкой стенкой раздался протяжный стон.
Нина вздрогнула и заспешила.
– Скорее, сука!.. – вновь простонали за стенкой.
Нина выбежала в прихожую, открыла дверь и, сжимая в вспотевшей ладони купюры, застучала каблучками вниз по лестнице.
Глава 2
Работа у меня интересная, жаловаться не буду. Я уже несколько лет живу в Москве, и год от года мне все больше нравится этот город и москвичи последнее время кажутся не такими уж отвратительными снобами.