Иллюзия Вечности
Шрифт:
– Что-то ты упростил, Филин. Хотя я и сам тоже… Крест вот ношу, а верить не знаю во что. – Саша бережно вынул из-под рубашки золотой крестик на цепочке и повертел его в руках. – Слушай, Андрюх. А нет такого ощущения после встречи с этими товарищами на площади, что скоро мы все очень даже будем подкованы в этом вопросе. Мне кажется, горлопаны сейчас повылезают из всех щелей. Ведь тема то реальная. Подумать только: наказание Богом человечества за его грехи. Может так оно и есть? И вот ведь, не скажешь, что аудитория таких сборищ протестная. Напротив даже. Весьма контролируемая. Примирись с утратой и кайся. Чего тебе ещё?
– Все
Еще с полчаса мы проторчали у закрытых дверей, раздумывая о том, что делать дальше. В голову не приходило ничего путного. Улицу перебежала собака, облаяв гонимую ветром обертку из-под шоколада. Скрипела водосточная труба.
Рядом, то и дело, проходили люди. Кто что-то тащит, кто налегке, чуть ли не праздно. Это будний день. Мы догадывались, что раз есть электричество, ходит транспорт, торгуют продуктами – люди заняты на работе. И всё же их так мало на улице. Сколько же нас всего?
Я посмотрел на часы – 16:39.
– Сашка, нечего здесь сидеть. Скоро вечер. Стемнеет, а мне ещё домой надо успеть. Сделаем так: ты идешь сейчас к себе и по дороге заскочишь в магазин за жратвой, – я вытащил из кармана бумажник и, оставив себе мелочь на проезд, отдал все деньги ему. – Я сажусь в метро и еду домой. Соберу там все свои пожитки и прочее, а потом к тебе. Идёт?
– Давай. А чего купить-то? – он стоял с опущенной рукой, сжимавшей купюры. Я в очередной раз улыбнулся над ним. Мой смешной друг. И самый преданный из всех с кем мне доводилось сталкиваться по жизни. Как собака, ей богу.
– Да чего хочешь! И выпить чего-нибудь посмотри. Всё. До встречи.
Развернувшись, я пошел в сторону ближайшей станции метро. Пройдя несколько метров, вдруг опомнился: – Саня! Стой, – я развернулся и заорал в спину удаляющемуся другу.
Он обернулся: – Чего тебе?
– Если вдруг позвонит Ольга, скажи – я дома, пусть звонит мне. Если не получится, пусть приезжает к тебе. Понял? – мой крик отражался глухим эхом от стен старых зданий, и виднеющаяся вдалеке парочка обернулась.
– Хорошо. Я понял, – Саша махнул мне рукой и потопал дальше. Я провожал его взглядом. Думая о нас. О продолжавшейся жизни.
6.
Дневник: 02. Скворцов.
К моему облегчению метрополитен продолжал работать. Я уже понимал, что ещё день, может быть два, и постепенно всё здесь встанет замертво. У города назревали серьёзные проблемы с обслуживанием собственного сложного и зависимого организма. Он тоже дал течь, получив весомые пробоины. И рано или поздно пойдет ко дну.
Каким-то силовым решением центр заставлял ещё делать обороты привычный маховик быта, но анархия не за горой. Полагаю, каждый уже осознал жизненную необходимость подготовки к самому худшему. А значит, будет конкурентная борьба. Кто не успел – тот, как известно, опоздал.
Я спустился на платформу. Внутри были люди. Не так много, как вчера, но были. Идя по платформе, я время от времени ловил на себе завистливые взгляды сограждан, замотанных по уши шарфами и платками. Они стояли в просторных одеждах, скрывающих повязки на теле. «Кандидаты на вылет» – так я их назвал про себя, в душе бесконечно сочувствуя несчастным. Сегодня они, а завтра ты можешь примерить на себя папино пальто.
Интервалы в движении поездов ещё больше увеличились. Отсчёт времени с предыдущего поезда остановился на двадцати семи минутах перерыва. Стуча стальными ободами по рельсам, подъехал электровоз. Сидячих мест в вагонах полно. Удобно устроившись, я направился к дому.
По улице расхаживали вооружённые патрули. Их было меньше, чем в центре Москвы, но, вместе с тем, не покидало ощущение, что ты как на ладони у них.
По дороге мимо меня прогромыхал грузовик. Из-под колес разлетелась листва.
Листья, опавшие листья… Неожиданно пришла в голову мысль о непривычно большом их количестве, покрывшем серый асфальт мегаполиса. Ну конечно, на дворе стояла осень, но позвольте,… рановато для листопада. Я огляделся. Это не бросалось сразу в глаза, однако, высаженные вдоль дороги тополя, выглядели как-то по-другому. Какими-то разнородными что ли. Одни, густо покрытые зелёной листвой, словно излучали здоровье, играя ветками под лёгким напором ветра. Другие же поникли, роняя словно слёзы, со склонившихся к земле ветвей, мёртвые листья. И похожая картина была везде. Деревья и кусты. Кто-то засыхал, погибая, кто-то тянулся к солнцу, радуясь новому дню. Неужели в этом страшном диалоге со смертью приняли участие даже растения? Ответ напрашивался сам.
Новое открытие потрясло меня гораздо больше, чем весть о смертности среди животных. Я доплёлся до своей квартиры и ввалился внутрь.
Уже с порога нечто эфирное принялось обхаживать и успокаивать меня. На душе полегчало. Я был дома, в привычной для меня обстановке, где каждая мелочь была связана со мной и безмолвно поддерживала дух. Захотелось прилечь на диван, закрыть глаза и забыться в глубоком сне. В хорошем сне, в котором со мной рядом были бы родители; Сашка и его родители оставались бы вместе и радовались жизни. Где всё было бы как прежде, а сегодняшняя реальность – оставалась лишь телевизионной хроникой фантастического романа. Но время это ещё одно обстоятельство, которое имело свойство завершаться. До которого часа работало метро? Я не уточнил, дурья башка. Значит, следовало спешить.
Я залез на шифоньер и достал оттуда две вместительные сумки. Скинул их на пол. В воздух взметнулись облака пыли. Ногами отфутболил сумки в комнату и принялся за дело.
В первую очередь я упаковал одежду. Тёплую. С расчётом на осенние заморозки. Затем рассыпал сверху всё содержимое аптечки и сунул туалетные принадлежности. Надувшаяся пузырем первая сумка была готова. О том, чем наполнить вторую мне пришлось поломать голову.
Сперва я извлек из шкафа несколько книг, которые собирался прочесть на досуге, и положил их. Посмотрев сверху минуту, я вытряхнул все обратно и уложил любимые музыкальные диски и кассеты. Это мне показалось правильным и тогда дело пошло. В сумку друг за другом отправились: медицинская энциклопедия, англо-русский словарь, аудиоплейер с треснувшим корпусом, колода игральных карт, будильник, альбом с фотографиями и пачка презервативов. Пустоты заполнил прочей мелочью, которая могла бы сойти за полезную в будущем. Последним, что я взял, был дневник. Прежде, чем положить его в сумку, я повертел пухлую книжицу в руках. Затем сел с ним к окну и, открыв новый лист, написал:
19 сентября. Всё сильно изменилось вокруг, но я остаюсь самим собою. Я по-прежнему могу вести этот дневник и радоваться тому, что рука моя тверда.
Конец ознакомительного фрагмента.