Иллюзия
Шрифт:
– Он из 2002, и насколько я выяснил, живет здесь в Новом Орлеане, ходит в Св. Ричардс.
Ее челюсть отпала.
– 2002? Он одного возраста с нашим Ником или старше?
Калеб воспользовался своими силами, чтобы вернуть Ника на кровать, затем засунул его под одеяло.
– В том году ему шестнадцать, но он явно из реальности, отличающейся от реальности Ника. В отличии от нашей любимой головной боли, этот абсолютно нормален. Как и его родители.
Что было разумно. Существовали несколько измерений и реальностей,
Калеб раздраженно вздохнул.
– Не знаю насчет вас двоих, но у меня нет способности путешествовать во времени, - он посмотрел на Завида, который снова уселся на пол.
Гончая Хэл откинул голову на стену.
– И у меня. Это особая и невероятно охраняемая способность. Она позволена лишь немногим. Аамоны не одни из них.
Потому что результат мог быть зловещим. Один неверный шаг во времени, и разорвана вся ткань вселенной. Даже боги предпочитали избегать путешествий во времени, и горе тому, кто пытается искажать время. Это было запрещено.
И наказывалось тяжелее всего.
Как и во всем другом, любое действие вызывало равную ответную реакцию. Именно поэтому она еще не убила Ника, хотя на это у нее было право, и так ей было приказано. Именно поэтому она не манипулировала жизнями вокруг. Ее жизнь призвали боги, и это не досталось ей легко.
Калеб смотрел на нее, сузив глаза.
– А что насчет тебя?
– А что насчет меня?
– Можешь путешествовать во времени?
Она намеренно не ответила на этот вопрос, вместо этого переключив внимание на Завида.
– А что насчет твоей сестры? Она работала с Гримом, чтобы привести Ника к нему. Она может стоять за этим?
По шокированному лицу Завида, она видела, что он не знал, что его сестра участвовала в части по захвату Ника. Боль и горе в его лавандовых глазах обожгли ее, и она почувствовала боль за то, что ввергла его в такую горькую агонию. Это боль была ей слишком знакома.
Дыхание Завида стало порывистым, он покачал головой. Когда он заговорил, в его голосе были слышны непролитые слезы.
– Моя сестра мертва. Она умерла давным-давно.
В глазах Калеба светилось сочувствие Гончей Хэл. Как и он, тот потерял все, что было важным для него, и было тяжело жить день за днем, зная, что не увидишь тех, кого любил.
– Грим воскресил ее по каким-то причинам.
Щелкнув челюстью, Завид уставился на Калеба.
– Ты видел ее? – в этих словах было столько отчаянной надежды, что на глаза Коди навернулись слезы.
– Видел. Она пыталась освободить тебя от Хэл.
По его красивой щеке скатилась одинокая слеза, затем он зло смахнул ее.
– Моя сестра была для меня всем.
Коди пришлось оглянуться на непрошенные воспоминания, затопившие ее с болью. Она знала этот тон. Она часто слышала его от своих чересчур заботливых братьев.
– Она была младше?
Он кивнул и обхватил себя руками, как будто ему стало холодно.
– Я поклялся своим родителям, когда их убили, что я не позволю, чтобы с ней что-либо случилось, - он сглотнул. – Я их всех подвел.
Калеб подошел к нему ближе, его поза говорила, что он хотел крови тех, кто причиняет вред женщинам. Это возвращало его к тому дню, когда он потерял единственную любимую женщину от рук врагов.
– Что случилось?
Завид яростно сжал скульптурную челюсть.
– Она влюбилась в одного идиота, и когда он вступил в конфликт с Хэл, она продала себя богине, чтобы спасти его от собственной глупости. Не надо говорить, что это не вышло для обоих.
Коди сморщилась, поняв, что случилось с бедным демоном Аамон, сидящим на полу.
– Ты пошел вместо нее?
Он кивнул.
– Я знал, что для нашего вида означает рабство. Я не могу позволить сестре сделать это. Я знал, что она не выживет.
И учитывая шрамы на его теле, он был прав. Ник сказал ей, что северные боги использовали Завида в гладиаторских боях, где забивали его почти до смерти. Что они ожесточили его до такой степени, что он даже имени своего не помнил, когда Ник встретил его.
Они звали Завида чудовищем, им он и стал. Это все, что он знал. Лишь Ник сквозь дикую ненависть разглядел сердце этого человека.
Ник, единственный, кто спас Завида, когда другие просто бы опустили головы и пошли дальше, оставив Гончую Хэл умирать. Особенно после того, как Завид напал на Ника и Калеба.
И на нее.
– Как умерла твоя сестра? – тихо спросил Калеб.
Завид сглотнул, затем ответил.
– Зарельда пыталась спасти меня от богини.
И в это момент, Коди наконец разглядела сердце Завида, которое позвало Ника. Малачаи всегда могли разглядеть за чьим-то фасадом. Зная чужие слабости, можно легче уничтожить. До Ника, каждый Малачай использовал эту силу, чтобы причинять боль и раны.
Чтобы убивать.
Ник использовал это только для хорошего.
Так много причин по которым она не хотела убивать Ника, хотя она и имела полное право потребовать его голову на блюде. Хотя ей и приказали это…
Стараясь не думать о прошлом, она встретилась взглядом с хмурым Калебом.
– Ты думаешь, Зарельда может знать о плане Грима?
– Нет, но она может знать что-то полезное, - Калеб перевел взгляд на Завида. – Ты единственный из нас, кто может призвать ее.
Он горько рассмеялся.
– Нет, я не могу.Хэл отняла у нас эти силы в наказание, после того, как Зарельда пыталась освободить меня. У меня больше нет телепатии вообще. Уже многие века.
Это закрыло дверь. У Коди закончились идеи, она перевела взгляд на Калеба.