Имеет свойство яда
Шрифт:
Да, Влад оценил. И чем дольше они разговаривали, тем внимательнее присматривался к парню, гадая, как вышло, что он не слышал о таком перспективном молодом юристе. Явно ведь не выпускник, опыт уже есть. Может, приезжий?
А еще он поймал себя на совершенно неоднозначном интересе, никакого отношения не имеющем к делу. Вот совсем не касалось контракта, но было очень любопытно, правда ли у господина Грабара О. О. такие мягкие волосы, какими они кажутся?
Когда юрист Табана, наклонившись над бумагами, машинальным движением откинул челку, и та открыла лоб, солнечный луч из-за портьеры
Он сглотнул, опуская глаза к тем же документам, — еще не хватало пялиться на парня, как ребенок — на леденец. И визит постарался закруглить, тем более что времени разговор занял немало, спасибо идиоту Табану. Но теперь точно знал, что вернется. Разузнает о юрисконсульте Табана все, что можно узнать о человеке из своей сферы, за пару дней, и вернется во всеоружии. Вот зараза, какие же у него глаза… Кто сказал глупость, что светловолосые сероглазые блондины бесцветны? Так и предрассветное море, играющее сотней серых и серебряных оттенков, можно сдуру назвать бесцветным.
Выходя из офиса "Монтроза", Влад точно знал, что этот контракт он не отдаст никому. Бесплатно будет работать, если придется… Да что там — сам приплатит. Но раскрутит "Монтроз" по полной. А в процессе еще не раз повстречает господина Грабара О. О.
Влад улыбнулся с неприличной мечтательностью, благо никто уже не видел. Олег… имя как кусочек льда. Нет, мороженого. Холодное и сладкое, так и тянет покатать на языке, распробовать… Очень интересное дело ему досталось в этот раз.
— Вот документы, уф. Упарилась, пока добилась, чтобы все подписал.
Егоза Ирочка, секретарь и служба спасения в одном лице. Рыжая, яркая, с зелеными глазами в половину лица, пухлыми губками и россыпью очаровательных веснушек на молочной коже.
Непокорные кудри рассыпались пружинками по плечам, горя морковным золотом на белом пиджаке. Несмотря на деловой стиль одеяния, она все равно выглядела милой и бесшабашной. Чья-то родственница. То ли Марии Федоровны из бухгалтерии, то ли начальницы планового отдела. Пока что Олег не успел разобраться в родственных связях коллег. Впрочем, это было совершенно неважно. Ирочка успевала везде: справляться с работой, выслушать нытье страдальцев-коммерсантов, поулыбаться партнерам, поговорить с Олегом, посмеяться с бухгалтерами, полить цветы в кабинете шефа и сделать ему кофе. Кофе, судя по реакции последнего, она делала не очень, но за массу других положительных качеств, ей это прощали.
— Уехал, — тем временем продолжила она. — Собрался так быстро, что я глазом не успела моргнуть.
Олег взял папку из ее рук и проглядывал документы. М-да, снова: "Смотрите, какой похожий договорчик. Остался от вашего предшественника. Не надо ничего менять, тут реквизиты, тут сроки, тут название. И все красиво". Но когда начинаешь вчитываться, то хватаешься за голову. Потому что менять надо абсолютно
— Мне не нравится выражение твоего лица, — заметила Ира. — Я что-то не принесла?
Олег провел рукой по волосам, неосознанно взъерошивая их.
— Знал бы я. Но пока что…
— …все протабанили, — мрачно подвела Ира.
Олег поднял глаза, но девчонка тут же прыснула. Да так заразительно, что он и сам рассмеялся. "Протабанили" было чудесным производным от Табана Виктора Евгеньевича, который оправдывал именно такой вариант своей фамилии.
— Ну, что ж, — сказал Олег, выравнивая документы по краям и откладывая в прозрачную подставку с четырьмя отделениями, уже заполненную до отказа. — Переживем, не так ли?
Тут Ира должна была кивнуть, но она осталась задумчивой. Бросила быстрый взгляд на дверь, словно та прямо сейчас могла распахнуться. Покрутила рыжий локон, шаркнула заостренным мыском по паркету.
— А что, с "Корсаром" могут быть проблемы? — хмуро спросила она.
Чудно-чудно. Секретарь в курсе. Далеко пойдет, девочка. Впрочем, хороший секретарь и должен много знать. Особенно с таким шефом.
— Постараемся, чтобы не было, — твердо ответил Олег, вложив в голос успокаивающие нотки. — А что?
Глупая привычка общаться вопросом на вопрос. Но весьма действенная, не без этого. Ира поставила локоток на край стола, подперла кулаком щеку. В зеленых глазах появился вопрос:
— Он впечатляет, правда?
— Он? — не понял Олег, краем глаза заметив, что в почте зависло два новых непрочитанных письма.
— Ну, Корсар, — хмыкнула она. — В смысле, Сокольский. Такой… представительный мужик. Профессионал. Мне тут попадался доклад Эдика, твоего предшественника, так там такой солидный послужной список, что страшно становится.
Эдик, Эдик… Эдуард Вартанович Касумян. Вот скажи, черт тебя побери, нельзя было заниматься делами получше? После тебя же тут повеситься хочется. Натворил дел и скрылся в совершенно неизвестном направлении. По словам той же Иры увольнялся он в спешке, да такой, что даже обходной лист не полностью подписал. Только трудовая оказалась на руках — и смылся.
А вот упоминание о Сокольском настроение подпортило. Завтра встреча. Завтра надо играть на его поле и умудриться поставить хотя бы шах. При этом убедить соперника, что у тебя есть полный набор, а не один голый король. Где остальные фигуры? Да кто их знает, пали в неравном бою с глупостью и безалаберностью. Но вы, Владислав Алексеевич, не обращайте внимания. Вы играйте, черными или белыми, любой каприз. Что говорите? Любыми выиграете? Да, но…
— Какая ты внимательная, — улыбнулся уголком губ Олег.
Ира взмахнула руками:
— Ну, так у нас порой такой умудряются сунуть в папку на подпись, что потом крику на весь коридор. Поэтому приходится все изучать детально.
— Это правильно, — одобрил Олег, искренне надеясь, что разговор свернет в другое русло.
Однако Ира вдохновенно продолжила:
— Ведь это дело длится уже долго. На какое-то время приутихло, вроде бы нашли консенсус. Но, как поняла, оказалось, это была просто отсрочка.