Именем Горна
Шрифт:
– Мне надо в Ниран, вы свободны, – произнес святой воин, слегка кивнул головой и позабыл по спутников.
Когда конь паладина исчез из видимости, молодой зуррагский всадник повернулся к старшему и сквозь зубы процедил:
– Каков с-с-скот, а? Мы, видите ли, свободны.
Знаменосец, соглашаясь, покачал головой. Не такими он представлял себе воинов Ордена, совсем не такими.
– Ну, с работой он справился, – неохотно произнес третий всадник. – Но, конечно, неприятный человечишка. Как его звать-то?
Старший нахмурился, вспоминая, затем неуверенно усмехнулся:
– Глупое имя какое-то. На "м" вроде бы… У начальника спросим.
Нуфер имени паладина тоже не вспомнил, хотя не согласился со знаменосцем. Имя точно не начиналось на "м", а скорее всего первой должна идти "д". Десятник с авторитетным видом сообщил, что точно помнит начало "На", а вот дальше – из головы вылетело. А вскоре о паладине и вовсе забыли: закрутили да завертели дела солдатские.
Ладомар гнал коня на восток, по ниранскому тракту, думая о вещах далеких от цели путешествия. В голове паладина крутилась противная, но привычная мыслишка. Что если старый отшельник имел в виду не Кроней, не Зурраг, не Мереан?..
Что если Элинда в Анхоре?
На Агона, Великую Войну и слуг Усмия ему было глубоко плевать. Пока стучат копыта коня, да проплывают мимо сырые, черные леса Нирана, все происходящее в мире теряет смысл.
Глава 2
Заброшенная штольня объявилась лишь на второй день пути. Забравшись на холм, Эйдор с радостью обнаружил вдали снежные крыши домов и дымки из печных труб. Штольня красовалась еще западнее, черный зев виднелся даже отсюда. Добрался, наконец. Молодой, длинноволосый пилигрим радостно улыбнулся.
Окинув взглядом раскинувшуюся перед ним зимнюю долину, испещренную навесными мостами, странник приблизительно определился с дальнейшим маршрутом. Стохолмье свое название оправдывало, хотя наперекор географам Анхора юноша считал местные "холмы" небольшими горами. Конечно, до Челюсти Подземных им далеко, но и здесь можно было найти роковую расщелину…
Поправив дорожный мешок, Эйдор осторожно заскользил вниз, к намеченному мосту. Лыжни тут тоже не оказалось, но и снег, слава Братству, был слежавшийся, несложный. Великолепные места, зима их красит: снег чистый, белый, хотя и видны звериные тропки. Покрытые сверкающим инеем ветви деревьев, могучие ели в ослепительных шапках. Наслаждаясь легким, не жгущим кожу ветерком, Эйдор с улыбкой скользил к переправе. Тут давно людей не было, глухие места. Чем же не угодила местным жителям восточная окраина? Впрочем, путей тут множество, может быть, этот просто неудобен?
У обрыва молодой странник остановился, изучая резную фигуру у входа на мост. Деревянный лучник, устало склонивший голову, но по-прежнему готовый к неведомому сражению. Натянутый лук в искусно исполненных руках, оказался настоящим. Коснувшись своего лба, Эйдор слегка поклонился идолу. Одинокий Стрелок, хранитель Стохолмья.
Отдав почести изображению Поставленного, юноша перевел взгляд на мост. Надежный, заботливо ухоженный руками местных жителей. Виднелись свежие доски, установленные взамен подгнившим. Да и цепи не внушали подозрения. Значит, кто-то здесь все-таки бывает, следит за переправой.
Сняв лыжи и закинув их на плечо, Эйдор ступил на первую доску. Слегка поскрипывает, но ничего страшного, если бы трещала – тогда да, стоило бы и остеречься.
Придерживаясь за натянутую вдоль переправы цепь, холодящую ладонь даже через добротные варежки, парень аккуратно зашагал на ту сторону обрыва. Вниз он старательно не смотрел, зная, что тогда идти будет страшнее. Расщелины здесь достигали нескольких сотен футов.
На середине пути мост уже вовсю качался под ногами путника, и, стараясь не попадать в такт забавной пляски, Эйдор еще сильнее вцепился в цепь. Лыжи небольно постукивали по плечу, отбивая ритм перехода, но неудобств не доставляли. Однако лишь на той стороне юноша почувствовал себя спокойно, и вновь приложил руку ко лбу, обнаружив уже знакомого деревянного лучника. Только потом он обернулся и поглядел на дно расщелины. Закованная в лед речушка, с редкими проталинами, петляющая меж укутанных снегом валунов, заставила путника восхищенно цокнуть языком. Нет, не зря он отправился в путешествие, не зря – столько красивых мест!
Неторопливо нацепив лыжи, Эйдор поспешил дальше. Оставалось еще три переправы до поселка. Такого близкого и такого далекого одновременно.
Недалеко от деревеньки, подле последнего моста, нашлась лыжня, на которую Эйдор ступил с нескрываемым удовольствием. Проторенные дорожки он всегда любил, а эта очень быстро вывела его к селению. На окраине поселка юноша остановился и задрал голову, оглядывая возвышающуюся над деревней гору. Штольня там, а значит, цель близка.
Эйдор не мог не отметить царящую над дворами уютную тишину. Сразу захотелось сдернуть лыжи и пройтись по хрустящему снегу через все село. А была бы здесь своя изба – то шагнуть на родное крыльцо, заботливо расчистить его от зимы, открыть дверь и ощутить дуновение сырости. Не мерзкой, чужой, опасной, а той, что пахнет детством и новыми свершениями.
Улыбнувшись, юноша зашагал по деревенской улочке, отыскивая взглядом трактир, который обнаружилась в центре поселка, да и тот отличался от прочих домов только вывеской, на которой красовалась резная кружка с пенистым пивом.
Ступив на крыльцо и отряхнув сапоги, Эйдор потянул кольцо на себя и с восторгом втянул в себя вырвавшийся на улицу теплый, вкусно пахнущий воздух.
– Здравствуйте! – странник шагнул внутрь.
За одним из столов уютно играли в карты трое мужчин в меховых куртках. Зимой в деревне работы много меньше, чем в иное время года. Посему можно и отдохнуть. Эйдор представил, что живет в избе на краю села, и после полудня каждый день идет в трактир поиграть со старыми друзьями. Наверное, это невыносимо скучно…