Именинник
Шрифт:
«Just the way you are» — прочитал слова на коже.
Я вспомнил, как мы делали уроки с ней и моей сестрой и мне совершенно не давался английский язык в первом классе. Тогда Олеся предложила изучать язык по текстам из иностранных песен и мы до дыр заслушали песню, в которой была строчка, выгравированная на браслете. Правда, та песня была посвящена девушке. Ухмыльнулся, но ничего не сказал. И даже не поблагодарил за подарок.
— Такой, какой ты есть, — перевела она слова, но я-то теперь все отлично понимал. — Эти слова подходят как девушке, так и парню, — поправила девушка. — Особенно
— Спасибо, — коротко и смущенно кивнул.
Олеся приподняла мое лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ей в прямо в голубые, огромные глаза. В которых можно было безвозвратно потеряться. Девушка бросила взгляд на мою скулу, где красовался синяк и приблизив свою ладонь, погладила меня по щеке.
— Больше не дерись ни с кем, — пошутила она. — Меня же рядом не будет, чтобы обрабатывать твои раны.
Я только открыл рот, но в слова застыли в горле.
— Ты же… будешь мне писать? — неожиданно пробормотал я, поражаясь тому, как эти слова вырвались из моих уст.
Мои щеки вспыхнули, я ощутил пламя, распространяющееся уже по всему лицу.
— Я тебя ищу повсюду, — ко мне в комнату вломилась Маша и этот чудесный момент с Олесей прервался. Она не успела ответить мне.
— Пришла попрощаться с Русей, — ласково произнесла подруга, объясняя свое присутствие в моей комнате Маше.
Наверное, сестра заметила недовольство на моем лице, но трактовала все по-своему.
— Не грусти, пупсик, — сказала сестра и осела на кровати рядом со мной. Теперь уже я сидел по центру, окруженный девушками, которые смотрели на меня как на ребёнка. Так и есть, в их глазах я все еще ребенок, и мне от этого никуда не деться.
И Маша подтвердила это, добавляя:
— Вернешься после учебы и женишься на Лесенке, как ты и обещал в детстве, — засмеялась она.
Мои щеки загорелись от стыда и злости. Я набрал побольше воздуха в легкие, чтобы перевести дыхание.
«Лесенка» — так в начальной школе я называл девушку.
— Я обязательно за тебя выйду, — пошутила Олеся, по-ребячески искажая свой голос, а затем потрепала меня по волосам.
Мне стало неприятно, но я не выдал своего смятения, натянуто улыбаясь девушкам. Зачем сестра повела себя так, ведь это были мои детские, глупые словечки. Это же все не всерьёз. Я почувствовал себя ослом, придурком, кем угодно, выслушивая шуточки сестры и ее подруги. Кровь в жилах забурлила, и я медленно выдохнул, пряча свое лицо от неловкости.
Девушки уже не обращали на меня никакого внимания, обсуждая своих парней в моем присутствии. Я встал, подошёл к балкону и посмотрел на небо, на котором сегодня, на удивление, звезды были как на ладони.
— Ладно, — резюмировала Олеся и вырвала меня из моих размышлений. — Мне уже пора, ребят.
Девушка подошла ко мне и снова поцеловала в щеки. Я сделал то же самое в ответ, и что-что внутри меня скрутилось, а сердце в грудной клетке громыхнуло. Сердцебиение участилось, колени подкосились, но я не подал виду.
— До скорого, — прошептала она и снова подмигнула.
— Пока, — с трудом выдавил из себя, стоя как вкопанный.
Нужно было проводить ее к выходу из дома вместе с сестрой, но я остался на месте как придурочный. Громко вздохнул и плюхнулся на кровать. Я рассматривал ее подарок,
И хорошо, что я уезжаю отсюда.
*с англ. — Именинник
Глава 2
Руслан
девять лет спустя
Смотрю в запотевшее окно иллюминатора. Гигантский лайнер готовится к посадке, пронизывая толщу облаков. Еще раз по привычке заглядываю в дисплей своих наручных часов и шмыгаю носом. На часах почти восемь вечера. Я простудился еще в Лондоне: там буйство дождей — привычное явление.
Держу ручную кладь, двигаюсь по направлению к багажной карусели и дождавшись своей очереди, забираю чемоданы. Мой рейс не задержали. Я не сказал об этом родителям, чтобы самостоятельно приехать домой этим вечером. Мне хотелось немного насладиться бесшумной дорогой от Шереметьево до Москвы.
Трасса кажется бесконечной: оборачиваясь, наблюдаю за отдаляющимся, а в конце концов превращающимся в точку, аэропортом. Еще совсем светло несмотря на время. Лучи солнца пробираются сквозь ветви деревьев в лесополосе. По телу пробегает легкий трепет.
Прошло девять лет. Честно говоря, я не думал, что ни разу с 2015 года не приеду в родной город. Меня даже не было на свадьбе Маши. Улыбнулся, когда потоком нахлынули воспоминания. Тени деревьев, расположенных по обе стороны от четырехполосной трассы, скользят по окнам автомобиля. Дождь кончился быстро и ярко засияло солнце — за эту переменчивость я и любил Москву. Таксист не общается со мной, а мне, на удивление, очень хочется, чтобы он заговорил. Я так давно не слышал русскую речь вот так просто в городе. И не видел никаких надписей на русском.
В горле запершило еще сильнее: сглотнул неприятный ком и поморщился. Заметил, наконец, редкие киоски с русскими названиями и улыбнулся уголком губ. Наверное, уже стоило позвонить родителям и сообщить, что совсем скоро я буду дома.
Москва так сильно изменилась и в то же время не изменилась совсем за эти годы. Кажется, многие улицы разрослись торговыми центрами и появилось больше иностранных сетей. Надеюсь, Москва все такая же родная, как и прежде.
Проезжая по Кутузовскому проспекту посмотрел внимательно в окно: в моих детских воспоминаниях это было одним их излюбленных мест, где я коротал свое время после школы. Приспустил окно автомобиля и сделал глубокий вдох: запах петрикора ударил в нос, и я блаженно прикрыл глаза. Воздух в мегаполисе пропитан свежестью, как бы парадоксально это ни звучало. Возможно, это самовнушение, но в этом городе даже запахи ощущались по-другому. Мы остановились у места назначения, и я даже вздрогнул, не заметив времени в дороге, проведенном в воспоминаниях.