Именинник
Шрифт:
— Что ты делаешь?
Я хмурюсь.
— Ухожу. Я уже достаточно вам надоел.
Оливия ставит поднос на тумбочку.
— О чем ты говоришь?
— Послушай, очевидно, что вы, ребята, не хотите меня здесь видеть. Спасибо, что позволили мне остаться на какое-то, но я разберусь с этим. Ничего страшного.
Она качает головой, вцепившись руками в волосы.
— Ты не можешь уйти.
Подняв брови, я смотрю на нее.
— Почему?
Оливия моргает, ее грудь поднимается и опускается быстрее, когда
— Что происходит? Ты в порядке? Моя мама угрожала тебе или что-то в этом роде? Я пытаюсь перебрать в уме все возможные варианты того, что могло произойти за то время, что я торчу в этих четырех стенах.
— Я просто хочу сказать, что не планировала этого. Честно говоря, я не думала, что такое возможно.
Я ничего не отвечаю, молча наблюдая за тем, как она делает еще несколько шагов, прежде чем полностью повернуться ко мне лицом, положив руку на живот.
— Я беременна.
От шока у меня пересохло в горле, язык покалывает, пока я впитываю ее слова.
— Ты…
— Близнецами.
Мои брови взлетают вверх. — Близнецами?!
Оливия смеется, сухая пустота смеха вторит ее отчаянию.
— Видимо, многоплодные беременности чаще встречаются у гериатрических женщин. Они назвали меня гериатрической, Коул! Мало того, что мой возраст подвергает меня риску, так теперь еще и тот факт, что я буду носить двух деток.
Мои мысли завертелись, и я опустился на кровать, моргая.
— Мы беременны?
Ее лицо напрягается.
— Я… Коул.
Ты еще очень молод. У тебя есть вся жизнь, и я никогда не буду скрывать от тебя, но я ничего не жду. У меня есть средства, чтобы позаботиться о них.
Горечь застилает мне рот, желчь подступает к горлу.
— Ты думаешь, я брошу своих детей?
Она качает головой и делает шаг ближе, но я хватаю ее за запястье, чтобы она не коснулась меня.
— Коул, я не это имела в виду. Я…
— Это то, что ты сказала. Ты ничего от меня не ждешь? Что, если я хочу быть с ними каждый гребаный день? Это мои дети!
Ее глаза расширяются, а рот приоткрывается.
— Я, черт, знаю это! Но ты понятия не имеешь, что такое забота о ребенке, не говоря уже о двух.
Я встаю, используя свой рост, чтобы смотреть на нее сверху вниз. Ее подбородок вздергивается, показывая, что я ее ничуть не пугаю.
— То, что я никогда не воспитывал детей, Оливия… не значит, что я не хотел бы иметь свою семью.
Ее лицо смягчается, а плечи опускаются.
— Я просто предложила тебе выход. Ты можешь пойти в колледж, продолжить заниматься футболом или начать карьеру. Что бы ты ни захотел, ты не будешь прикован к нам.
Я рычу, гладя ее по щеке.
— Когда же ты вдолбишь в свою упрямую голову, что ты- это все, что мне нужно? Может, я и не знаю, что такое забота
Прежде чем она успевает ответить, я прижимаюсь губами к ее губам. Она стонет мне в рот, ее руки впиваются в мою рубашку.
— Ты мне нужна, — шепчу я, целуя ее в челюсть. Она стягивает с себя футболку и джинсы, оставаясь передо мной в нижнем белье. Я провожу ладонью по губам, а затем опускаюсь на колени. Я смотрю на нее сверху и целую ее плоский живот. Ее тело дрожит, а пальцы впиваются в мои волосы.
— Коул…
Я прижимаюсь лицом к ее животу и закрываю глаза, вдыхая ее запах. Я знаю, что, наверное, наивно так сильно этого хотеть, но то, что она родит мне детей, привязывает меня к ней на неопределенное время. Она никогда не сможет покинуть меня. Я разминаю плоть ее бедер, притягивая ее ближе, когда она спотыкается на шаге. Я снова целую ее нежную кожу, а затем встаю.
— Ложись на кровать, ухмыляюсь я. Мне нужно трахнуть мою мамочку.
Рот Оливии открывается в шоке. — Ты не мог этого сказать.
Я толкаю ее к матрасу, шлепая по заднице. — Но сказал.
Она держится твердо, ее руки лежат на моем животе, а сама она опускается на колени. Расстегнув мои брюки, она стягивает их и боксеры к моим лодыжкам, и я отбрасываю их. Я едва успел убрать их с дороги, как она обхватывает ладонью мой толстый ствол и лижет мою щель горячим языком.
— Блядь, прохрипел я сквозь стиснутые зубы. Я держу ее за затылок, пока она проводит языком по моей длине, а затем засасывает в рот мои яйца. Они втягиваются, и в моем позвоночнике вспыхивает огонь.
— Оливия… Не заставляй меня кончать так быстро.
Она хихикает, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
— Я не понимаю, о чем ты.
Я запускаю пальцы в ее волосы, оттягивая ее голову назад, когда она задыхается. Я отталкиваю ее руку и глажу себя, размазывая смазку, вытекающую из моего твердого члена, по ее губам.
— Ты дразнишь меня. Ты же знаешь, мне нравится, когда ты боготворишь мой член.
— Такой красивый член, прошептала она, облизывая губы, когда я застонал.
— К тому же ты так быстро восстанавливаешься. Тебя весело возбуждать.
Я сужаю глаза, прижимаясь набухшей головкой к ее рту.
— Открой.
— Мне кажется, ты становишься слишком…
Я ввожу свой член в ее открытый рот и стону, когда она с гулом заглатывает меня еще глубже. Медленно входя и выходя из нее, я с трудом сдерживаю свой оргазм, пока она захлебывается моим толстым членом.
Мышцы ее горла сжимают мой член, когда она заглатывает его, практически умоляя меня о сперме. Я выхожу из ее рта, когда она задыхается, и нас соединяет длинная тонкая веревочка слюны.