Иметь и не потерять
Шрифт:
– Повезет, если не попадется какая-нибудь привередливая, – отозвалась Дарья, – а то будет из него веревочки вить – характер-то у него мягкий.
– Да за него любая пойдет…
– Не в красоте счастье, – ввернула свое Аксинья.
– Скоро, Мить, и я себе машину куплю, – ершился Демин. – Пусть не такую, как у тебя, – поменьше, но новую. Директор совхоза обещал решить этот вопрос.
– Зачем она тебе? – Митька смотрел с насмешкой. – Коров будешь на ней пасти.
– А для куражу, я что – хуже других?
– Ну-ну, купишь, если будешь так с деньгами
Паша погрозил ему пальцем.
Как-то осенью Иван возвращался с охоты поздно. Стояла глухая ночь, и даже огоньков не было видно на улице, лишь одинокий фонарь высвечивал исковерканный тракторами отрезок дороги да угол магазина. Проходя мимо Пашиной избы, Иван заметил узкую полоску света, пробивавщуюся через щелку в ставне. «Рассохлись, видно, доски, – подумал он мельком, – а то Паша плотно все подгоняет…» Что заставило Ивана перелезть через изгородь палисадника, не ведомо. Только, когда он прильнул глазом к щели, – обомлел: Паша и его жена Лизавета сидели в ночном белье за кухонным столом. Перед ними лежали бумажные деньги, собранные в пачки по цвету. Пачки были высокие, ровные, а вокруг них стояли столбиками монеты. И у Паши, и у его жены лица были какие-то отрешенные, бледные. Ивана охватил безудержный смех. Он шарахнулся из палисадника, но заметил, что свет в избе Деминых потух.
Потом он спросил Пашу один на один:
– В чулки кладете?
Тот сразу все понял, отвел глаза.
– А, это ты, значит, под окошком шарился. Зайди, как-нибудь, успокой Лизку, а то она места себе не находит – думает, что кто-то чужой подсмотрел, как мы деньги считали…
Паша работал скотником и вместе с Иваном увлекался охотой. Отношения у них были приятельские, добрые.
– Сыграй что-нибудь, Ваня, – попросила Таисья, – хватит вам разговоры вести.
Иван не стал отнекиваться, взял поданную Нюрой гармонь и растянул меха.
Здесь на этой скамьеНе встречаю я больше рассветов.Только сердцем своимЯ тебя постоянно зову…Все притихли, а Нюра опустила голову: Иван пел эту песню редко, под особый настрой, и она знала, кого зовет его сердце.
Я тебя не виню,Нелегко ждать солдата три года…Аксинья утирала глаза концом фартука. И Дарья потупилась.
– Давай лучше плясовую! – снова крикнула Таисья, когда Иван, склонив голову, свел меха, и первой заторопилась из-за стола.
Разошлись далеко за полночь. Проводив гостей, Дарья с невестками стала прибирать в доме, а братья вышли на крыльцо покурить.
Сырая и тихая ночь окутала деревню и, если бы не белизна снега, в двух шагах ничего бы не разглядеть. Тускло и слабо мерцали звезды, и разогретые хмельным братья не чувствовали холода.
– Простынете – не одетые! –
– Мы ненадолго, – отозвался Иван, закуривая, и, помедлив, спросил у Володьки: – Какие у тебя планы на жизнь?
Володька не курил и вышел с братьями на крыльцо за компанию. Он привалился плечом к прохладному косяку и спокойно произнес:
– Пока никаких. Скорее всего, учиться пойду в институт, на вечернее отделение.
– Понятно, только почему на вечернее?
– А на одну стипендию не протянешь – придется работать.
– Да уж ясно, – ввяз в разговор Митька.
Иван повернулся к нему:
– Вот и давай – будем помогать брату чем можем.
Тот хмыкнул:
– Ты же меня коришь за мебель, а с одной зарплаты какая помощь.
Иван выпустил струйку дыма, помедлил, обдумывая ответ, но Володька опередил его:
– Благодарствую за проявленную заботу, только я сам о себе позабочусь – пойду баранку крутить, нравится мне это, а у вас свои семьи, свои заботы.
– Я уже беседовал насчет тебя с Алексеем Гавриловичем, как только узнал о твоем близком приезде, – заявил вдруг Митька. – У него сейчас шофер временный, не ахти какой. Понравишься – будешь как сыр в масле. И квартиру он тебе может сделать сразу, как только засобираешься жениться.
Володька рассмеялся.
– Я ведь не женщина, чтобы нравиться.
– Не в этом смысле сказано, – слегка обиделся Митька, – о поведении и работе.
– А кто такой Алексей Гаврилович? – погасил Иван зарождавшийся спор братьев.
– Директор мебельной фабрики. Мужик стоящий. Я ему квартиру деревом отделал по специальному заказу – он мне вот эту машину выбил. – Митька кивнул на «Волгу», стоявшую в ограде. Кооператив небольшой организовал, где я сейчас и работаю.
– Жук, видно, порядочный этот твой Алексей Гаврилович, – Иван отогнал рукой дым от лица. – Наверняка он тебе и материалы на мебель гонит.
Митька кинул свою сигарету в снег, и она, описав красную дугу, затухла с легким шипением.
– Гребет, конечно, под себя, – не стал он спорить, – но и нас не обижает. А Вовке чего надо? Его дело – баранка: отвез – привез, чисто и не пыльно, и спроса никакого.
– Заманчиво, – ответил за Володьку Иван, – но надо с матерью посоветоваться. У нее свои планы насчет Володьки.
– Раз учиться решил, то какие могут быть планы в деревне, – возразил Митька. – Самое правильное дело.
– Никто за меня не будет решать, где и что мне делать! – твердо произнес Володька. – Даже матушка…
Глава 2
Оттесняя коней от загона, Иван увидел среди доярок, торопившихся на дойку, Дусю Храмцову, и давняя, привычная, как заноза, боль засаднила в груди, тело налилось неотвратимым жаром, который он испытывал не раз. Перед глазами у него поплыл теплый летний день, березы в клейких листьях, ярко зеленая трава, цветы и Дуся в нарядном платье. «Ждать будешь?» – приглушая волнение, спросил тогда Иван.
Она, ничего не сказав, крепко обняла его и поцеловала.