Имеющие Право
Шрифт:
— А ты утверждаешь, Гвидо, что время от времени никто из нас не думал о том, что неплохо было бы забрать матрицу от Права Бессмертия себе одному? Ты думаешь, я не знаю о твоих попытках?
— Это было четыреста лет назад, — на пухлых загорелых щеках Аргацци проступил легкий румянец. — Я был еще молодой и горячий.
— Нежданов тоже еще молодой. И видимо, достаточно горячий, несмотря на то, что живет среди снега и льда.
— Господа Великие, — Фейзель говорил таким же глухим и мрачным голосом, каким общался с Эстер во время достопамятной сцены в золотохранилище Мультибанка. Внезапно ей показалось, что с того момента прошло
— А вдруг? — Перейра завозился в кресле. — Кто бы говорил о торжестве действующих законов и о том, что все сделано очень надежно? Что это за переполох поднялся у тебя в банке всего несколько дней назад, не напомнишь ли, Гирд?
Фейзель стиснул зубы, и стакан в его руке вдруг с треском лопнул. Гирд с ненавистью смахнул осколки с колен.
— Мы ничего не можем гарантировать, — неожиданно согласился Гвидо Аргацци, выплевывая кончик сигары, — здесь я согласен с Сальваторе.
— То есть ты хочешь сказать, что у Ярослава Нежданова действительно есть матрица Права? И он может ее раздавать сам, кому захочет? Минуя Закон, так чтобы не надо было проходить через Дом Бессмертия?
— Очень сомнительно, — Аргации покачал головой. — Я не представляю, что для этого нужно сделать. Все копии, все документы, имеющие к этому отношение, уничтожены семьсот лет назад. Разве что только создать матрицу заново…
Фейзель внезапно саркастически расхохотался, но поскольку при этом на его лице не возникло улыбки, то зрелище получилось жутковатое.
— Спроси у нашего дорогого Сальваторе, сколько тайных лабораторий он построил в горах для этой цели? Ты не потратил столько денег на яхты и женщин, сколько он на своих ученых!
— Это было двести лет назад, — на лице Перейры не было удовольствия, но и смущения тоже не возникло. — Я это делал исключительно из стремления к новым знаниям и для развития науки.
— Мы не решили, что будем делать. Великие, — Аргацци отхлебнул из бокала, но сделал это скорее для успокоения, а не для удовольствия, поскольку быстро проглотил трехсотлетний коньяк, не покатав на языке. — Я понимаю, что нам всем торопиться некуда. Но разговор не из приятных, и я предпочел бы его быстрее закончить.
— Я не очень верю, что Нежданов вдруг проявил такие исключительные способности, — Фейзель немного подался вперед, и Эстер показалось, что его глаза через два экрана смотрят прямо на нее. — Но мне очень не нравится все, что происходит последнее время. Какие-то таинственные знаки. Компьютерные сети выходят из строя. Происходят необъяснимые события. Такое ощущение, что в идеально работающем механизме западают клапаны. И во всем этом определенную роль играет эта девчонка, которую, кстати, и пытался переманить к себе Нежданов.
— Ты тоже пытался.
— А ты бы не стал этого делать?
— Вы напрасно полагаете, что из нее можно вытащить что-то важное, — Перейра дернул плечом. — Я настраивался на ее хэнди-передатчик, у нее в мыслях полная мешанина из каких-то легенд, древних имен
— А я, между прочим, не просила меня анализировать! — громко произнесла Эстер, очевидно обидевшись. Она покосилась, слегка покраснев, в сторону Фалькенберга, но швед ничего не слышал. Он сидел на полу, мотая головой и дергая себя за волосы.
— Послушай, Сальваторе, они сейчас оба в твоих руках — и Нежданов, и девчонка. Если ты не опасаешься того, как все может повернуться, начинай. Ты ведь уже про себя все придумал, не так ли?
— Допустим. Но мне не нужны ссоры с другими Великими. Поэтому я хотел сообщить о своих предполагаемых действиях.
— Мне все это не нравится, — повторил Фейзель и первый раз за весь разговор усмехнулся, но очень криво. — Но поскольку, как ты верно заметил. Неприятности каждого из нас только добавляют радости другому, я не стану вмешиваться. Поступай, как считаешь нужным.
Аргацци ответил не сразу, поскольку откинул голову на спинку кресла и задумчиво завел глаза к потолку.
— Слушай, — сказал он наконец, тоже изогнув губы в улыбке совсем другого характера. — Может, ты мне пришлешь эту рыжую девчонку, когда все закончится?
Но в этот момент все еще только начиналось.
Дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и в комнату быстро вошли двое. Они сдернули Эстер с дивана, сдавив ей локти с обеих сторон и потащили к дверям. Монитор моментально погас, словно секунду назад на нем не было никаких запретных трансляций совещания Великих. Очнувшийся Фалькенберг дернулся, но судя по всему, двое, которые волокли Эстер, точно были Бессмертными, и один даже из Третьего круга.
За спиной внезапно послышались выстрелы и вопли, словно на полную громкость включили третьесортный фильм. Эстер мало что видела вокруг потому что одну руку ей вывернули довольно сильно, и приходилось припадать на один бок, поэтому волосы упали на глаза. С некоторым запозданием она поняла, что если перестанет перебирать ногами, то им будет гораздо тяжелее ее тащить, и повисла на руках у своих непонятных похитителей, со свистом втягивая воздух от боли в плече.
Сквозь сетку свисающих на глаза волос было тем не менее хорошо заметно, что безмятежная жизнь отеля "Платинум Бич" надолго завершена. У ярко-голубого бассейна, свесив головы в воду, лежало несколько тел. Одна из вилл горела, и над бледными языками пламени, не выдерживающими конкуренции с ослепительным солнечным светом, начинал собираться черно-желтый дым. Борозды от каблуков Эстер, которыми она загребала по песку, первый раз в жизни пожалев, что находилась в постоянной борьбе с собственным весом, пересеклись с ярко-красным следом, протянувшимся до главных ворот.
Близорукость иногда полезна, чтобы не начинало тошнить. К тому же Эстер была слишком сосредоточена на том, как избежать грозящего ей вывиха предплечья. Внезапно она поняла, что ею старательно прикрываются, как живым щитом.
— Дайте нам пройти! — крикнул один из тех, кто ее тащил. — Дайте пройти, иначе она умрет!
— А почему вы решили, что она вообще нужна Великому Перейре? — спросил холодный голос откуда-то сбоку, видимо, усиленный передатчиком.
— Если не нужна, тогда стреляйте!