Имитаторы. Иллюзия «Великой России»
Шрифт:
Тот же Буш после 11 сентября, объявив о нападении «мирового терроризма», быстро определился с адресом — и всей мощью Америки нанес удар по Афганистану. Другой вопрос — почему выбрали именно эту цель. Но как бы то ни было, очевидно: вести безадресную борьбу невозможно.
Я не забываю о словах начальника российского Генштаба Ю. Балуевского о том, что Москва готова нанести превентивные удары по базам террористов в любом регионе мира. Угрозу повторил министр обороны С. Иванов. Однако как раз эти «громы и молнии» ярко высветили наше бессилие.
Ведущий военный эксперт генерал-полковник Л. Ивашов взялся оценить ударную
Короче говоря, у России нет военных средств, чтобы достойно ответить на вызов. Отсутствует и нечто не менее важное — политическая воля. По примеру американцев заявив о превентивных ударах, наши стратеги тут же испугались собственной смелости и прикусили язычок. Достаточно было генсеку ООН Кофи Аннану погрозить пальцем начальнику российского Генштаба: «В борьбе с терроризмом нельзя нарушать закон и основные права граждан» («Известия», 10.09.2004), как Балуевский пустился в уточнения — мы, де, сначала поставим в известность руководство страны, на территории которой находятся террористы, попытаемся заручиться его поддержкой и лишь в случае отказа примем решение самостоятельно.
А террористы, надо полагать, все это время будут сидеть на месте, аккуратно сложив руки, и ждать завершения дебатов…
В Обращении к нации 4 сентября президент напомнил: «Слабых — бьют». И уточнил: «Мы… проявили слабость».
Справедливо. Но с одной существенной поправкой. Слабость проявили не «мы» — простые граждане, способные кардинально повлиять на ситуацию в стране разве что в ходе голосования (кстати, как раз эта возможность в последние годы была существенно ограничена). Слабость проявили Вы — как президент, Верховный главнокомандующий. Гарант стабильности страны и безопасности ее граждан.
И не только в ситуации вокруг Чечни. Велико искушение списать на нее общероссийский развал. Мятежная республика, несомненно, является фактором нестабильности. Но одним из факторов!
Разве гибель двух атомных субмарин, пожары в Манеже и на Останкинской телебашне, обрушения «Трансвааль-парка» и «Гранд-парка» связаны с Чечней? Разве убыль населения на 900 тысяч человек в год — это результат терактов?
Да и сам террор, если посмотреть незашоренно, оказывается не изолированным явлением, а одним из проявлений слабости государства.
Власти привыкли все валить на Чечню. А ведь проблема не только в ней. Главная беда — некомпетентность первых лиц России.
Беслан
Ползущий, словно тощая черепаха, БТР. Жиденькая цепочка одетых кто во что горазд людей с «калашами». Замешательство у стены невысокого дома. Медленно, нестерпимо медленно долговязый военный (офицер «Альфы»?) поднимает руку, и столпившиеся у проема начинают неловко протискиваться внутрь.
Тот,
Три дня, затаив дыхание, ждали развязки. Город, Осетия, вся Россия. Да и весь — без преувеличения — мир. На благополучный исход надеяться не приходилось. Но в том, что государство сделает максимум возможного, стянет в Беслан лучшие силы, самую современную технику, все эти хитроумные, безумно дорогие игрушки спецслужб, мало кто сомневался.
И вот — срыв, чудовищный провал! Вместо умных и грозных машин, вместо асов ближнего боя (помните хвастливые репортажи о том, как горстка бойцов «Альфы» на учениях захватывает чуть ли не целые базы условного противника?), вместо торжества государственной мощи мельтешение солдатских фигурок, ни в чем не имеющих преимущества перед террористами.
Тягостное осознание очевидного бессилия наших защитников. Недоумение: как же так? Положим, удар террористов был неожиданным, оттого-то и прозевали (хотя и сама эта неожиданность свидетельствовала о слабости спецслужб), но теперь развязку ждали, не могли же и впрямь надеяться на переговоры, на усталость или «милость», милосердие зверей; почему вновь оказались неподготовленными?
Припомнились жалкие потуги имиджмейкеров придать привлекательность службе в силовых структурах. Последние годы по телевизору охотно крутили ролики, где накачанный вэдэвэшник ударом руки перерубал стопку кирпичей. И по контрасту в памяти возникала реклама американской мощи: десятки вертолетов, заслоняющих горизонт, хищные бомбардировщики, взлетающие с палубы гигантского авианосца, чужие города в электронном прицеле и далекие разрывы бомб, поразивших цель. Будто специально играли на противоположностях: суперсовременные технологии — каменный век.
Думалось: топорная работа наших телевизионщиков. Оказалось — емкий образ. Неприглядная правда.
Рассказывая о Беслане, спецназовцы вспоминали: «Подмога к нам летела чуть ли не в трусах» («Комсомольская правда», 6-13.09.2004). Такими силовики и предстали перед страной и миром — голенькими….
Впечатление было столь ошеломляющим, что телевизионное начальство (или сам Кремль) сочло нужным вмешаться и подкорректировать действительность. Ближе к вечеру в хронику штурма вмонтировали кадры, на которых бронетехника идет неудержимой лавиной. Однако они так не вязались с произошедшим, выпадали из репортажей по стилю и смыслу, что возникало подозрение: это архив, кадры подготовки к параду советских времен.
Да, в эпоху СССР мы по праву гордились победительной мощью. Это чувство пережило и советскую державу, и советскую армию. А все казалось, что этакую силищу не угробить, не порезать на металлолом, как бы ни старались «реформаторы». Рассудок отказывался считаться даже с постыдным опытом Буденновска и Первомайского. Эти провалы списывали на Ельцина, нелепо вылезавшего на экран и косноязычно бормотавшего о «38 снайперах».
Скажут: власти не хотели раздражать жителей Беслана, отвели спецназ за город — именно поэтому «подмоге» пришлось лететь к месту трагедии чуть ли не нагишом. Существенное уточнение. Очевидцы рассказывают, что горожане прямо говорили солдатам: «Пойдете на штурм, будем стрелять вам в спины!». А что же вы думали — там, в школе, находились их дети, отцы знали: штурм обернется гибелью заложников.