Иммигрантка в западне щеголя
Шрифт:
— Тебе к лицу униформа. Этот милый чепчик! — он потрогал его и коснулся золотистого локона. — Почему ты не сказала, что сегодня работаешь? Я полдня прождал тебя в библиотеке.
Анастасия отступила назад, улыбаясь и стреляя глазками по сторонам:
— Не может быть! — только и смогла произнести, растерявшись.
— Может, еще и как! Если бы ты видела, какими глазами на меня смотрела библиотекарша, когда я начал расспрашивать ее о «Мосье Николя», а потом взял книгу по астрономии и сел у окна читать! И так час, два…, а ты все не появлялась, и вообще читателей не было, не считая двух подростков — они взяли «Автолюбителя» и сразу же ушли. Кстати, «Мосье Николя» Ретифа де ла Бретона, оказывается, — редкость: в библиотеке этой книги нет, и даже не в каждом книжном магазине найдется.
— Как жаль. А ты даже имя автора запомнил, оказывается.
— Сначала я запомнил название, а имя автора за эти два дня я выучил.
Лев снова приблизился и шепнул ей на ушко:
— Я приготовил для тебя сюрприз! Надеюсь, ты не откажешься
Анастасия вспыхнула от близости его губ, шепота, неожиданного предложения. Он ставил ее в неловкое положение, и волнение росло в ней как на уроке физики, когда учитель, глядя в журнал, говорил «А к доске сейчас пойдет…»
— Ты что, купил для меня книгу?
— Да. Оббегал весь город, и она сейчас в шкафчике для хранения! Идем?
— Я сейчас не могу. В любую минуты выйдет Жанна Геннадиевна — это наш администратор, и будет ругаться, что витрины полупустые.
— Я займу всего одну минутку твоего времени!
— Ну, хорошо, уговорил, — нерешительно согласилась Анастасия.
Лев сначала оплатил свою покупку в кассе, а потом вручил подарок, с наслаждением пронаблюдав, как Анастасия бережно провела кончиками пальцев по обложке и приложила книжку к груди, прижимая двумя руками.
— Спасибо! Это так мило с твоей стороны — раздобыть для меня книжку! Я прочитаю и верну!
— Это подарок, и возвращать не нужно. Я рад, что смог хоть чем-то тебе угодить, и если у тебя возникнут какие-то просьбы, мало ли, что-то нужно будет — ты всегда можешь положиться на меня: я помогу всем, чем смогу. Друзья?
— Друзья!
— Тогда можно я сегодня проведу тебя домой после работы? Ты до которого часа работаешь?
— Я ухожу в восемь.
— Все понял. Увидимся.
Анастасия еще раз поблагодарила его, и Лев, как и обещал, разговорами не задерживал — он и сам торопился. Все произошло слишком быстро, и Анастасия не успела понять, правильно ли себя повела — может, опять слишком прямодушно и доверчиво?
Вернувшись к витринам, она продолжила расставлять сметану и йогурты. Книгу она спрятала в тумбочку на своем рабочем месте, и мысленно уже представляла, как завтра же примется за чтение. Была бы в их комнате настольная лампа, она бы не отлаживала чтение и начала бы этим же вечером, но бабушка не любила засыпать при ярком свете, даже если лампочка плохо освещала, излучая тусклый желтый свет, что, впрочем, было бы вредно для зрения.
— Настя, когда ты уже успела познакомиться со Львом? — спросила Карина, отвлекая ее от мыслей о «Мосье Николя». Она закончила свою работу и пришла помочь с молочным отделом.
— Со Львом? А ты что, его знаешь?
— Кто же его не знает! Он хозяин пиццерии. Симпатичный и далеко не бедный парнишка! Лично я с ним не знакома, но видела несколько раз в пиццерии — мы с Лешкой частенько туда ходим. Несколько раз в неделю Лев приходит и к нам в супермаркет. Покупает обычно чай, кофе, батон, сыр и ветчину. Не женатый, наверно, — иначе одними бутербродами не питался бы. А ты, я смотрю, зря времени не теряешь — только приехала и уже подцепила такого зайчика!
— Так этот «зайчик» серьезный молодой человек, а мне он показался студентом, что ли. Мы познакомились в Доме Культуры — оба пришли в субботу в библиотеку.
Карина громко рассмеялась:
— Никогда бы не подумала, что его можно встретить в библиотеке! Но это даже хорошо. Я бы на твоем месте тоже на него запала — красавчик, при деньгах, еще и книги читает!
— Ни на кого я не «западала».
— Только не отнекивайся — я видела, как вы ворковали! Вы уже целовались или еще нет?
— Нет. Мы толком даже не разговаривали. Я о нем ничего не знаю.
— А что тебе о нем нужно знать? Я тебе уже все рассказала. Говорю тебе, Лев — отличный парень! Ты посмотри на наших грузчиков, охранников — кто они? Что их ждет? Каждый день одно и тоже, и никакого карьерного роста не предвидится, если они, конечно, не возьмутся за ум и не начнут нормально зарабатывать, сменив место работы. А у Льва уже есть пиццерия! Ты посмотри, как он одевается!
— Да, у Льва хороший вкус. Он элегантный. Перспективный, как ты заметила. Только вот я ему зачем? Я никто и звать меня никак — ни кола, ни двора — беженец несчастный. Я ему не пара. И если честно, я на него и не смотрела как на кандидата в мужья. Я, может быть, вообще замуж никогда не выйду — не хочу быть ничьей игрушкой.
— Глупости все это. Вот влюбишься по уши и как миленькая в Загс побежишь!
— Любовь, любовь… не встретила я еще свою любовь.
Витрина выглядела образцово, и девушки вернулись к своим рабочим местам, но и там разговор о Льве продолжился. Виной тому послужила подаренная книга, и как следствие, Анастасия невольно стала думать о Льве больше, чем о книге, больше, чем о выстиранных шторах, которые Карина принесла. Их еще нужно было погладить, а для этого попросить у вахтерши утюг и выслушать последние политические новости в мельчайших подробностях. Анастасия замечталась и стала представлять прощание со Львом, уверенная, что он обязательно захочет ее поцеловать. А хочет ли она с ним целоваться?
Вечером она поняла, что никаких поцелуев не будет — Лев растревожил ей сердце, но вовсе не романтикой, а своей жалостью к беженцам.
— Мне жаль людей, которые лишились домов, — говорил он, — страшно даже смотреть по телевизору, а каково оно видеть эту разруху воочию, смерть, пожары и взрывы…
—
После прерывающихся всхлипываниями слов о жертвах войны на Донбассе, Лев предпринял попытку утешить Анастасию — обнял за талию и намеревался обнять, но она выскользнула из объятий.
Тихим голосом она продолжала рассказ:
— В последующие дни снаряды тоже падали в районы около шахт, только в центре было относительно спокойно, а вот многим поселкам досталось — будто специально по частным домам били. Причем утром, днем, вечером и ночью. Мы старались уловить хоть какую-то закономерность, график — безрезультатно — они бомбили не по часам, а когда им в голову взбредет, будто обязательно нужно было держать людей в напряжении: стрелять и еще раз стрелять, разрушать, палить и убивать. Так проходит «антитеррористическая операция» на Донбассе. Кого спасают каратели? Первым делом прошлись минами по всем шахтам и бомбили их по кругу, но то ли солдаты их плохо обучены, то ли намеренно, но они били по жилым домам. Я видела дома без окон, с проломленной крышей и заборы похожие на решето, при чем один дом мог быть невредимым, а соседний выглядел так, будто и был целью. Первый день был самый уморительный. Хотелось спать. Приближалась ночь, ночные «фейерверки» и полусон-полумучение в ожидании рассвета, потому что спать в подвале было крайне неудобно: две метровые скамейки, рой комаров и запах плесени. Лежали, сидели, прислушивались, что куда и откуда летит, где падает. Казалось, все очень близко, впрочем, на утро наши предположения подтвердились… На рассвете началось очередное светопреставление. Услышав первый взрыв, я продолжала лежать на боку с закрытыми глазами и думать о том, что в кино все не так, представляла Наполеона с легионами и задавалась вопросом — почему сейчас воюют иначе, почему тупо подходят к городу и закидывают его с расстояния минами или обстреливают с РСЗО, где стратегия, в чем интерес, для чего это вообще… Включили лампу, но она горела недолго — бабах и света нет. Было страшно, и слезы тихонько лились, но я сдерживалась, зато бабушка… Она такая паникерша… Около семи утра стало тихо и мы пошли в бомбоубежище, посмотреть есть ли там места и вообще узнать последние новости — все ли живы, чьи дома попали под обстрел, что говорят ополченцы и вообще что происходит… Этот кошмар длился две недели — две недели ада, а потом для нас с бабушкой все закончилось: наша «избушка» подпрыгнула и развалилась на куски…