Иммунный
Шрифт:
Трижды им предлагали сдаться. Трижды они отказывались. В четвёртый раз за шеренгу щитов вышел сам предводитель вражеской армии. Его прикрывала мощная призрачная защита. Он вновь предложил им сдаться и пообещал не только сохранить жизнь, но и отпустить их на все четыре стороны, если они сдадут Конклаву иммунного. Вместо ответа в него полетели два боевых заклятья и два арбалетных болта. Магозащита отразила и то, и другое, и военачальник врага, громко и грязно ругаясь, спрятался за щитами
Рейна узнала его. Это был Гидеон, действительный член Конклава, высший имперский маг, считающийся в негласной магической иерархии пятым по силе. Всего лишь неделю назад никто бы из их четвёрки не рискнул выйти против него как один на один, так и все вместе. Однако сейчас они уже восемь часов сдерживали почти непрерывный штурм их мини-твердыни — россыпи валунов у подножия «Пирамиды Желаний». Атака следовала за атакой, удар за ударом. Нынешняя, как совершенно отчётливо понимали и Рейна, и Тур, и Лика с Аршафом, должна была стать последней.
Отступать они уже не могли. Граница той зоны, где им грозила мгновенная гибель, проходила в десятке шагов позади, а солнце, поднявшееся над стенами Пустограда, светило им в лица.
Дим обещал, что либо он вернётся с рассветом, либо не вернётся вообще.
Рассвет — и это видели все — уже наступил...
«У меня два болта», — показал жестом Тур.
«У меня тоже», — ответил Аршаф.
Лика вместо ответа показала единственную оставшуюся стрелу и наложила её на лук, натянув тетиву.
У Рей к этому мгновению ни стрел, ни ножей уже не осталось, а маг-энергии хватало только на пару простеньких заклинаний. Всю её бывшая богиня любовной страсти вложила в защиту от чужой магии.
За цепочкой камней послышался рёв. Враг наконец-то рванулся в решающую атаку. По камням застучал ливень из стрел. Перед шеренгой бегущих бойцов прокатилась магическая волна. Ударив о валуны, она смела с них все защитные построения. Надежда на магию умерла. Противник шёл меч на меч, копьё на копьё, стрела на стрелу.
Рей вытянула из ножен клинок и приготовилась к своему последнему танцу.
Выпрыгнуть из укрытия и умереть она не успела. За спиной вдруг раздался гул, и через миг воздух над головой буквально вскипел. Пространство вокруг полыхнуло огнём, и Рей пришлось сжаться в комок, чтобы тоже не вспыхнуть и не сгореть. Идущий из-за камней жар заставлял дышать через раз, рукоять меча обжигала пальцы, высушенные волосы потрескивали, словно солома... А спереди, оттуда, где ещё пару мгновений назад вопили рёвом враги, лязгал металл и дрожала от топота тысячи ног земля, доносилось теперь лишь ровное гудение пламени.
Секунд через десять, когда гудение стихло и жар, наконец, отступил, Рейна рискнула приподнять голову и осторожно выглянула из-за оплавленного валуна. Всё пространство за ним было покрыто слоем серого пепла. Только пепел и ничего больше...
— От лирнейского жара не спасутся ни древо, ни камень, ни сталь, ни плоть, ни живые, ни мёртвые, — хрипло пробормотал Тур, явно кого-то цитируя.
— Книга Исхода, откровения Вириона-отшельника, — выдохнула в тон ему Лика.
Аршаф молча кивнул, видимо, соглашаясь с соратниками.
Сзади послышался шорох шагов.
Рей обернулась. От неожиданного защемившего сердца стало трудно дышать, а заслезившиеся глаза не давали возможности хорошо рассмотреть того, кто шёл к ним от склона. И, тем не менее, Рейна всей кожей, каждой клеточкой своего тела чувствовала, как от неторопливо идущей фигуры веет уверенностью и силой.
Когда «незнакомец» переступил выложенную красной плиткой «черту», слёзы у бывшей богини наконец высохли, дыхание выровнялось, и она вдруг заметила, что зрачки этого человека горят белым огнём.
— Я вернулся, — проговорил он, остановившись в паре шагов от границы опасной зоны..
Пламя в его глазах погасло, черты лица разгладились, взгляд стал осмысленным.
— Герцог, — обратился он к Туру.
Тот на мгновение замер, а затем медленно опустился на одно колено перед вернувшимся.
— Димир, мы... — начал было охотник, но иммунный остановил его взмахом руки.
— Я знаю. Не продолжай. Теперь тебе будет, кого награждать, а кого наказывать.
— Спасибо, великий, — с чувством поблагодарил бывший охотник.
Димир повернулся к Лике:
— Хранитель.
— Да, великий, — наклонила голову лучница.
— Теперь тебе будет, что сохранять, а что истреблять без жалости.
— Спасибо за честь и доверие.
Иммунный кивнул и взглянул на Аршафа:
— Судья.
— Давненько уже меня так... не обзывали, — хмыкнул «глава преступного мира».
— Теперь тебе будет, кого судить, а кого прощать, — вернул ему смешок Дим и, не дожидаясь ответа, шагнул к Рейне.
— Муза. Теперь тебе будет, кого вдохновлять, а кого обманывать.
Бывшая богиня любовной страсти склонилась в лёгком поклоне и звонко пообещала:
— Готова исполнить любые твои желания, о, великий!
Дим усмехнулся:
— Я понял. Но предупреждаю, желаний у меня будет много.
Женщина подняла голову и засмеялась.
Она ждала этого триста лет.
Мечтала о мести, но получила больше, существенно больше того, что просила.
И отдала за это сущий пустяк — свою никому не нужную, но почему-то бессмертную душу.
Как, впрочем, и все они.