Иммунопрофицит
Шрифт:
– ...Коновалы сраные!
– резюмировал Лепетко.
– Значит так, Адамантий Викторович!
– поморщилась врачиха, - Я сейчас вкратце обрисую ваши возможные перспективы, чтобы развеять вредные иллюзии. В суд, вы, конечно, подать можете. Хоть в Гаагский трибунал. Нам до этих разбирательств дела нет. Факт в том, что вы в группе подозрения на ВИЧ. И за невыполнение амбулаторных предписаний несете уголовную ответственность. Иными словами, вам, - врачиха ткнула в Лепетко пальцем, - светит закрытый стационар принудительного содержания с усиленным питательным рационом
Лепетко сник. Сдулся, как надутый на давнишней свадьбе шарик: дыхнул былым перегаром, брызнул слюной, и нет его.
– А хамить дома будешь маме своей! Понял?
– вставила холодильник с сиськами.
Верные интонации и умело расставленные акценты в реплике указывали на ежедневные репетиции.
– Анализы сдать завтра в восемь, - врачиха пододвинула стопку бумажек, - Здесь распишись, что ознакомлен и обязуешься. Сюда показываться каждый вторник, - и округлила глаза, - Свободен!..
2. МЕСТОРОЖДЕНИЕ
Все! Вот она, его растраченная жизнь: ворох анализов! Кто виноват? Да, все виноваты!
Лепетко душила бессильная злоба. Чтобы не взорваться изнутри, ей нужно было дать выход. И Лепетко находил способы.
Глухой ночью из подворотни выныривала темная фигура.
– Спят усталые игрушки, - зловеще шептала она и чье-нибудь окно обрушивалось грохотом стеклянного водопада.
– Сколько до рынка, шеф?
– одними губами спрашивала фигура у припаркованной иномарки, - Дорого!
– и гвоздик украшал длинной царапиной лакокрасочное покрытие, - Пеш-шочком пройдусь, - и машина устало приваливалась на спущенное колесо.
– Журчат ручьи, - еле слышно насвистывала фигура на лестничной клетке, избрав объектом прицеливания коврик у какой-нибудь двери.
Это чтобы запах аммиака подольше будоражил обоняние жильцов.
Крадучись, мститель миру возвращался по адресу прописки и засыпал сном младенца. Впрочем, умиротворение продолжалось недолго. А именно, до утра.
Иногда Лепетко озарял робкий лучик надежды, вдруг не заразился он, ведь результаты анализов еще неизвестны.
Но Лепетко гнал от себя напрасные терзания, мрачно готовясь принять неизбежное. На ум приходили слова покойной бабушки, мол, это на западе, бывает - лечат от одной болезни, а пациент умирает от другой. А у нас, от чего лечат, от того и умирают! И от мыслей этих Лепетко поливал коврики вдвое интенсивней.
Однажды в квартиру позвонили. На пороге стоял милицейский патруль в составе двух сержантов. Лепетко, как и любой гражданин, имеющий проблемы с законом, подсознательно готовился к визиту правоохранительных органов. Но сейчас он растерялся, заготовленные слова вылетели из памяти. К тому же, сержанты с последствиями ночного дежурства боролись проверенным еще в училище способом. Чтобы перебить перегар, они сгрызли на двоих головку чесноку, а чтобы перебить чеснок - покурили 'Приму'.
Лепетко отшатнулся,
'Как на меня вышли?', лихорадочно соображал Лепетко, 'Неужели по анализу мочи?'
Помещение объемом с чемодан пришлось делить с невидимым, но вполне осязаемым сокамерником. И обоняемым. Утешало одно, в милицейском училище тот не учился и, значит, про чеснок, не знал.
– За шо тебя, братан?
– хрипло поинтересовался сокамерник.
– Да, по мокрому делу, - отмахнулся Лепетко.
'Пойду в отказ', решил он, 'Скажу, шел в гости, случился энурез!..'
Но энурез у Лепетко едва не случился, когда его выгрузили у входа в здание с неприметной табличкой, самые крупные буквы на которой складывались в зловещую аббревиатуру 'фэ-эс-бэ'.
Сержанты помогли Лепетко войти, любезно поддерживая за шкирку, и сдали на руки сотруднику в штацком, из себя бесцветному и безликому, как Путин в молодости. Сотрудник проводил Лепетко в один из многочисленных кабинетов, уверенно миновав лабиринт коридоров и переходов, где неподготовленный человек без запаса еды и воды непременно заблудился бы и сгинул. В кабинете Лепетко уже ждали.
– Здравствуйте, Адамантий Викторович!
– радостно шагнул навстречу двухметровый краснощекий амбал в безразмерном двубортном костюме и протянул руку для приветствия.
Борясь с ощущением, что трогает совковую лопату, поросшую волосом, Лепетко послушно пожал огромную пятерню и внутренне сжался. Этот у них, судя по всему, был главным по пыткам.
– Спешу вас с порога обрадовать! Так сказать, развеять сомнения!
– амбал лучился счастьем, как пудель, объевшийся 'чаппи', - Вы здоровы! Да-да! Вы абсолютно здоровы! Вот ваши анализы, - краснощекий порылся лопатой в потертом портфеле, - Ничего! Можете сами взглянуть!
Лепетко сглотнул и привалился к стенке, пребывая в полном ступоре.
– Скажу прямо, - вдохновенно продолжал амбал, - При переливании зараженной крови вероятность передачи вируса от донора близка к стопроцентной. Но в вашем случае этого не произошло! У вас, дрожайший вы наш, Адамантий Викторович, иммунитет! Да-с! К спиду, к гепатиту, к язве, оспе, - амбал махнул рукой, - вообще ко всему!..
– Это ошибка какая-то, - промямлил Лепетко.
– Ошибка исключена!
– загремел краснощекий, - Ситуация настолько уникальна, что данные проверяли и перепроверяли. Но самое удивительное заключается в том, что ваши таинственные антитела, переданные через органы репродукции другому человеку, оказывают на него то же исцеляющее воздействие! Вирусы спида, знаете ли, дохнут, как клопы от дуста, а злокачественные клетки становятся доброкачественными. Вы - лекарство от всех болезней! Панацея! Мировое, не побоюсь, достояние!..