Император деревни Гадюкино
Шрифт:
Федулов уставился на Лиду с выражением ботаника, который в центре Москвы, на Тверской, увидел пробивающиеся сквозь асфальт эдельвейсы.
– Ну, ладно, – неожиданно согласился он, – ступайте тихонечко, руки за спину не закладывайте, садитесь в «козлик» без разговоров.
Соня сделала пару шагов, потом кинулась ко мне:
– Я не виновата! Это подстроено! Поверьте! Похититель правда нам звонил! Помогите, ну помогите же!
– Какой у него был голос? – спросила я.
– Нормальный, – закричала Соня, – совсем обычный.
– Попытайтесь вспомнить нечто приметное, – начала я и была
– Ну, хорош! А то передумаю по поводу наручников!
Соня сгорбилась и воскликнула:
– Я здесь ни при чем!
– Скажите, ваша мама на Новый год ездила в «Виллу Белла»? – спросила я.
– Нет, – помотала головой Софья, – она тут только летом отдыхала, а что?
– Ничего, – пробормотала я, – так, небольшая странность.
– Идите, – гаркнул Федулов, – больно много разговорчиков. Чем воняет в этой комнате? Тут что, крыса сдохла?
– А мой эксклюзив? – словно заезженная пластинка, повторил Денис, когда женщины и милиционеры вышли из номера.
– Судя по выражению лица Лампы, будет тебе сейчас бомба, – заявил Макс. – В чем дело? Котик, отчего ты не радуешься? Твое чувство вины перед Ниной Олеговной теперь должно исчезнуть навсегда.
– Что-то здесь не так, – протянула я, – не складывается пазл.
– А по мне, так все части идеально совпали! – не согласился со мной Максим. – Или ты не уверена в подлинности записи?
Я встала и подошла к балконной двери.
– Нет. Голос принадлежит вдове, и она постаралась сделать так, чтобы всяческие сомнения у следствия отпали: запаслась свидетельствами от адвоката и врача. Но кое-что меня смущает.
– Выкладывай, – потребовал Максим.
– Я не очень хорошо знаю дочерей Нины Олеговны, но даже не слишком длительного контакта хватило, чтобы понять: в этой паре главная – Лида. Соня – ведомая, она нерешительна, легко впадает в панику, теряет голову и в момент стресса ищет поддержки у Лидии. Предположим, Нина права, ее дочери убили отца. Один раз перейдя черту, человек способен повторить преступление. Но почему именно Соне отведена роль киллера? По своему психологическому складу Софья категорически не способна на заранее спланированное насилие. Она запаникует, зарыдает, провалит все дело. За оружие должна была взяться Лида, но и Нина Олеговна говорит о Соне, и Коля-алкоголик видел именно ее у трупа. Вульф в своей книге утверждает: «Женщина, носящая розовые платья после двадцатипятилетнего возраста, является классическим истероидом». Но для истероида планировать преступление не характерно, в большинстве случаев они действуют спонтанно.
– Кто такой Вульф? – поинтересовался Денис.
Макс закатил глаза.
– Новый гуру Лампы, о котором я более не могу слышать. Создатель бредятины, автор псевдонаучной книги для тетушек, которые лечат все болезни приемом керосина и примочками из мочи.
Я слишком устала, чтобы спорить с Максом, поэтому просто продолжила:
– Теперь пару слов об орудии убийства. Зачем использовать огнестрельное оружие? Папеньку дочурки убрали с помощью сердечного лекарства, отчего не применить тот же метод второй раз? Просто, дешево, и никаких подозрений: вдова, о чьей глубокой скорби по безвременно ушедшему мужу знало огромное количество людей, не вынесла
Максим пожал плечами.
– Бросили в реку, здесь очень сильное течение.
– Все равно нелогично, – гнула я свою линию, – придуман нереальный спектакль! Похищение! Беготня туда-сюда с драгоценностями! Украсили эксклюзивными камнями официантку Свету! Отняли их у нее и отнесли в ломбард! Так ведут себя, когда непременно хотят попасться.
Макс закивал:
– Да. На то и был расчет. Ну не станут люди устраивать подобную глупость! Следовательно, был похититель. Мужчина!
– И кто он? – прищурилась я.
Максим удивленно взглянул на меня:
– Лампа, они его выдумали!
– А может, нет? – спросила я. – Вдруг Софья с Лидой не виноваты? Судмедэксперт убежден: Нину Олеговну застрелили между часом и двумя ночи, а звонок от похитителя, ну, тот, когда он дал Соне послушать голос матери, прозвучал рано утром. Нестыковка во времени. Неужели хитроумные убийцы, написавшие целую пьесу, не учли такой простой момент. Пьеса... пьеса...
– Эй, очнись, – велел Макс, – ты что?
– Еще одна мысль пришла мне в голову, – ответила я, – но она требует проверки. Интересно, можно ли посмотреть вещи Нины Олеговны? Кажется, у нее был ноутбук.
– Предположим, ты права, – кивнул Максим, игнорируя мой вопрос, – похититель существует. И каким образом он, убив Нину, через два часа после смерти заставил покойную говорить по телефону? Никак бойкий паренек – верховный жрец вуду!
Меня удивила глупость Макса. Денис, очевидно, испытал то же чувство, потому что показал на диктофон, лежащий на столе:
– А как мы услышали заяву убитой? Преступник сделал запись!
– Ну... может, и так, – без особой радости согласился Максим.
Мне захотелось во что бы то ни стало убедить его в своей правоте.
– В этом деле слишком много странностей. Как Нина Олеговна могла записать диск мужа? Она хорошо поет, но этого мало, ей должен был кто-то помогать!
– Ерунда, наняла профессионалов, – разбил мой аргумент Максим.
– Ладно, – согласилась я, – но в разговоре Соня бросила фразу: «Нас в одну камеру с Лидой не посадят. Подельников никогда не держат вместе». Не ручаюсь за точность цитаты, но суть передаю верно. И я специально задала старшей дочери вопрос про чтение и просмотр детективов. Соня имеет образование финансиста, не сталкивалась с миром уголовников, не читает криминальные романы, откуда она осведомлена о порядках в следственном изоляторе?
Максим потянулся.
– Цепляешься за ерунду, за деревьями леса не видишь!
Я подошла к дивану и села на слегка продавленную подушку.
– Макс, сконцентрируйся. Что главное для сестер?
– Безупречная репутация, – прозвучал ожидаемый ответ.
– Точно, – согласилась я, – очень показательно, что Лида утешала Соню словами: «Мы самые лучшие». Обычно-то люди говорят плачущему: «Успокойся. Все будет хорошо. Я с тобой. Все тебя любят». А здесь декларативное заявление: «Мы самые лучшие». Думаю, мы до сих пор не знаем самого главного – мотива. По какой причине Софья и Лидия убили сначала отца, а потом мать?