Император людей

Злотников Роман Валерьевич

Некоторое время в чертоге висела напряженная тишина, а затем Гмалин покачал головой:

– Трой, Трой, мальчик мой… что же ты со мной делаешь?

Трой молчал.

– Как ты мог подумать, что я хотя бы рискну вынести подобный вопрос на хирдтинг? Ты хочешь, чтобы меня выгнали из Каменного города поганой метлой и запретили приближаться к любому поселению гномов на арбалетный выстрел?

Трой молчал.

– Ты представляешь себе, на сколь древние и непреложные законы гномов ты посягаешь? Никогда ни люди, ни эльфы, ни кто бы то ни было не появлялись внутри поселений гномов дальше, чем у вторых врат. Если такое происходило – это означало, что город гномов пал.

Трой помолчал

еще пару мгновений, а затем тихо спросил:

– А я?

– Ты?.. Ты – другое дело. Ты – мой побратим, побратим не просто гнома, а владетеля… ну, и наш герцог в конце концов. А еще тот, кто уже входил в Кам… Крадрекрам, сам по себе являвшийся страшной легендой гномов. И тот, кто вернул Каменный город народу гномов. Ты понимаешь, какое расстояние между тобой и каким-нибудь мастером из числа обычных людей?

Трой некоторое время сидел неподвижно, никак не реагируя на тираду Гмалина, а затем тихо заговорил:

– Учитель рассказывал мне, что наиболее устойчивы те законы, которые люди и сами уже привыкли соблюдать в виде традиции или привычки. И если эта самая традиция или привычка будет оформлена в виде закона, то его соблюдение не потребует ни от людей, ни от правителя никаких особых усилий. Ибо в этом случае большинство будет вести ту жизнь, что и так вело, а правитель получит право честно наказывать немногих ослушников. Потому сначала следует приучить людей к этому, являя им образец того, чего ты хочешь добиться, и всемерно поощряя тех, кто следует ему. И лишь потом вводить закон.

Трой сделал паузу. Гмалин молча слушал. И Трой продолжил:

– А вот тот закон, который идет вразрез с привычками и традициями либо, более того, принимается правителем, дабы заставить людей изменить привычку или традицию, чаще всего бесполезен и даже вреден. Ибо в этом случае правителю придется на несколько лет, а то и десятилетий отставить все свои основные дела и ревностно следить за тем, чтобы люди соблюдали закон, а не привычку или традицию. А также за своими стражами, которые будут служить ему в этом деле с гораздо большей неохотой, ибо будут подспудно считать, что поступают с подданными своего господина нечестно и несправедливо. И других вариантов нет, ибо в любом ином случае подобный закон не будет соблюдаться почти никем, и, значит, правитель не только не выполнит ту задачу, которую хотел решить, вводя этот закон, но и подвигнет подданных гораздо пренебрежительнее относиться к большинству остальных законов. Ибо если можно не соблюдать один закон, который мне не нравится, то зачем соблюдать еще дюжину тех, что мне нравятся немногим больше? А воспитывать у подданных такую привычку – гибельно для любого правителя.

Трой замолчал. Гмалин также сидел молча, ожидая, пока его друг выскажет все, что собирался.

– Но иногда случаются моменты, когда возможно изменить любой закон. Неважно, сколь сильную традицию или привычку несет он в себе. Это случается только в тот момент, когда соблюдение закона, а также охраняемой им привычки или традиции гибельно.

Трой снова замолчал. Гном, тоже не говоря ни слова, смотрел на Троя. Ибо явно понимал, что тот еще не закончил.

– Но это возможно, – снова заговорил Трой, – только в том случае, если, во-первых, народ действительно осознает, что соблюдение закона гибельно, а во-вторых, не менее ясно понимает, что этот закон, освящаемый традицией и привычкой, суть именно закон, традиция и привычка, а не непременная часть жизненных основ, нарушение которых разрушит и саму жизнь.

Трой сделал очередную паузу и упер в Гмалина напряженный взгляд. Гном медленно кивнул. Трой улыбнулся.

– Если бы передо мной сидел владетель Подгорного трона, а вокруг бы простиралось Подгорное царство – я бы даже не заикнулся. Потому что даже если бы Подгорный трон попал в подобное отчаянное положение, он все

равно и помыслить не пожелал бы о том, чтобы обратиться к подданным с подобным предложением. Но здесь не Подгорное царство. И твои подданные – не закосневшие в тысячелетней неизменности его обитатели, многие из которых ни разу в жизни не видели человека и потому судят о нем только понаслышке – из уничижительных баек и анекдотов. Все вы изгои, прожившие среди людей не один десяток лет. Изгои, которые только что обрели дом и рискуют его лишиться. Неужели ты думаешь, что твои подданные настолько глупы, чтобы не понимать этого, и ничем не отличаются от спесивых обитателей Подгорного царства, делающих вид, что лишь с большим трудом способны терпеть рядом с собой низшую расу? – Трой замолчал. Гмалин несколько мгновений переваривал его слова, а затем ухмыльнулся:

– А ты, значит, считаешь, что пара-тройка десятилетий рядом с людьми может что-то изменить в каменной голове гнома? Мы потому и сбегаемся сюда толпами, что нам осточертела жизнь среди вашего племени, а здесь есть шанс вновь устроить все так, как нам нравится.

– И то может осуществиться, только если вам удастся сохранить ваш новый дом. Иначе разговор о любых шансах – просто сотрясение воздуха. А я не вижу иного способа это сделать. К тому же никто не говорил, что твоим подданным, да и тебе в конце концов это должно непременно понравиться. Ты и твои подданные должны лишь согласиться это вытерпеть. Причем лишь до тех пор, пока мы не отразим врага и не отстоим наш новый общий дом. А уж там дальше устраивайте свою жизнь как пожелаете.

Гном грустно усмехнулся:

– А вот это уже вряд ли получится.

Трой ожидающе смотрел на него, но глубоко в его глазах Гмалин увидел искру понимания. Но не высказать до конца свою мысль не смог.

– Кровь людей на священных мостовых Каменного города, пролитая ради его защиты, вряд ли позволит нам сделать вид, что ничего не было, и как ни в чем не бывало вернуть прежние порядки. Да и ты ведь тоже не собираешься нам этого позволять, не так ли?

Трой медленно кивнул:

– Да, кое-что я хочу изменить. Ибо не могу допустить даже малейшего шанса на то, чтобы повторилась история прежнего Арвендейла. Когда люди, гномы и эльфы жили вроде как вместе, но каждый сам по себе. И когда на герцогство обрушился враг, он сумел разгромить всех поодиночке. Причем так, что ни первые, ни вторые, ни третьи даже не подозревали, что произошло с остальными.

– Ну да, ты еще эльфов сюда приволоки, – проворчал гном, но, бросив на Троя косой взгляд, поспешно отвел глаза. Ибо выражение лица его друга и герцога ему о-о-очень не понравилось. Впрочем, при чем тут выражение? Гномов не хватало даже на то, чтобы укомплектовать расчеты метательных машин, что уж говорить о бойницах стрелков? Но следующих предложений, которые могли бы поступить от Троя, Гмалин сейчас слушать не желал. С этими бы разобраться. Поэтому он поспешно переменил тему:

– Ну ладно, с делами закончили. Пора и пообедать. Хирдтинг соберем после ужина. Торопиться с этим делом не стоит. Пусть мастера и глиниды изрядно поднабьют брюхо и придут в благодушное настроение. А то они могут не дать тебе даже изложить до конца твои бредовые фантазии, что бы ты там ни думал по их поводу.

– Мне?

– А кому? – возмутился гном. – Неужели ты думаешь, что я рискну хотя бы открыть рот на хирдтинге? Ты у нас герцог – вот и отдувайся.

Глава 2

– Слушаюсь, госпожа!

Дородный купец из Хольмворта поспешно подобрал полы старомодного длинного кафтана, украшенного богатой вышивкой (как видно, извлеченного из каких-то сундуков – уж больно его покрой отличался от того, что носили теперь), и, пятясь словно рак, спиной вперед выскользнул из дверей.