Император поневоле
Шрифт:
— С воров снимают кожу? — изумился я, — кто об этом распорядился? Не слишком ли жестоко?
Мужчина сам удивлённо посмотрел на меня, затем ответил.
— Об этом пришёл приказ из Фив, от Его величества Менхеперры. Мой царь и отдал такой приказ.
— Мда? — я скептически на него посмотрел, — и что на этот счёт говорят люди?
— После прочтения того, что выбили на установленных в городе победных стелах мой царь, о походах Его величества в Нубию и на Ханаан, желающих задавать опасные вопросы о методах правления Его величества значительно поубавилось, — ещё более осторожно, чем вначале, ответил мне глава нома.
Я хмыкнул. Что там было выбито я уже один раз в Абидосе видел. После устроенного мной там массового человеческого жертвоприношения, говорить о том, что истории на стелах сильное преувеличение было мягко говоря неразумно, всё равно в это никто бы уже не поверил.
— То есть жизнь стала лучше? — решил я продолжить разговор.
— Определённо мой царь, — ответил он.
— Ты вообще первый, кто мне об этом говорит так открыто, — заметил я.
— А мне нечего бояться мой царь, — толстяк пожал плечами, — у меня нет семьи, а моя жизнь ничего не стоит.
Его ответ меня сильно удивил и стало ещё более интересно услышать конец его истории. К тому же мы подъехали к дворцу, где как раз он и жил. Встречать нас тут же выбежало десяток слуг и рабов. Он попытался распорядиться о еде и вине, но я его остановил.
— Я не буду ничего есть и пить в чужом месте, таковы правила безопасности.
— Понимаю мой царь, — склонил он голову, — я слышал, что на Его величество покушались.
Пройдя вслед за ним во впечатляющего вида комнаты, весьма богато обставленные, я опустился на стул, который мне предоставил хозяин. Не такой удобный как мой, который был набит конским волосом для мягкости, но тоже неплохой.
— А говоришь нет ничего, богатство как минимум имеется, — подколол его я, показывая на внешнее убранство.
— Это всего лишь деньги, мой царь, — ничуть не смутился он, — настоящих ценностей здесь нет.
Мы с ним устроились удобнее, Хопи принёс мои личные запасы вина, и пару гранатов, которые сам же и почистил.
— Что же, за знакомство, — я поднял серебряный кубок и глава нома ответил тем же.
— Благодарен богам, что они наконец свели меня с Его величеством, — поклонился он.
— Что же у меня не так много времени, — я отпив кислый напиток, поставил кубок на стол, — так что слушаю.
— Всеми преданный, я вернулся туда, где служил мой царь, — тут же продолжил он с того места, на каком закончил, — господин Хоремхеб внимательно выслушал меня и предложил мне войти в его род.
— Вот так, постороннему человеку? — удивился я, ситуация не то чтобы уникальная, но весьма редкая.
— Тогда это меня так обрадовало, что я не стал выяснять все мотивы его поступка, — лицо собеседника стало каменным.
— То есть они были? — догадался я.
— Да мой царь, — склонил он голову, — он попросил отнять у меня жизнь одного человека, который ему мешал и я это сделал.
Моя челюсть едва не отвисла. Глава нома явно был неглуп, чтобы вот так признаваться в совершённом преступлении, за которое в Египте была положена смертная казнь, для этого нужно был иметь не только смелость, но и какие-то другие свои резоны.
— Я понимаю мой царь, что могу наговорить себе на казнь, но я уже говорил Его величеству, в этой жизни мне вообще нечего терять, — совершеннейшее спокойным тоном сказал он, отпивая из своего кубка вино.
Разговор становился всё интереснее и интереснее.
— Дальше, — разрешил я.
— Потом был ещё один человек, а потом ещё, — глава нома пожал плечами, — а затем я потерял им счёт.
— У меня в голову начинаются закрадываться нехорошие мысли, — признался я ему, — схватить тебя и его, затем пытать вас, чтобы узнать, а не наговариваешь ли ты на видного полководца, примерного человека и семьянина.
— На всё воля Его величества, — пожал он плечами, — дальше после того, как я устранил по его приказу того главу жреческого Рода, откуда была моя жена и кто разлучил меня с ней, господин Хоремхеб видимо понял, что я стал опасен для него и слишком много знаю. Так что он отдал мне приказ убить ещё одного человека, а сам договорился с меджаями, что меня будут ждать в доме жертвы и убьют при аресте.
— Но ты всё ещё жив, — хмыкнул я.
— Да, я убил всех напавших на меня, но пощадил того, кого меня послали убить, — кивнул он, — и пришёл уже за головой моего когда-то любимого командира, которого я почитал тогда больше, чем своего отца.
Тут он задумался, его лицо стало печальным.
— Он выкупил свою жизнь мой царь, за большое количество золота и одновременно с этим отрёкся от меня.
— Так ты стал снова безродном, но хотя бы при деньгах, — подвёл я итог этого эпизода его жизни.
— Да мой царь, всё верно, — согласился он со мной, — золотом я, став за эти годы немного умнее, выгодно распорядился. Вложил в одно дело, связанное с торговлей и за пять лет стал самым богатым человеком своего города.
— Но всё ещё безродным?
— Нет мой царь, — улыбнулся он, — за золото в другом городе я купил долги одного, когда-то знатного жреческого рода и вошёл в него, как будто родился в нём, но вырос в другом месте. Получив таким образом новое имя и должность. Имея деньги, я по-прежнему выгодно их вкладывал и однажды мне предложили в жёны девушку другого рода, который боролся за власть в Абидосе с тремя другими родами, но ему не хватало золота для подкупа нужных людей. Я согласился и вскоре, когда три рода устали грызться между собой, меня предложили, как компромиссную фигуру на должность главы города. На ней я справился и через десять лет, ровно на тех же условиях, не быть близким ни к одному из трёх родов, которые боролись за власть, я стал главой нома.
— Ты говорил, что женился, — напомнил я ему, — трудно быть беспристрастным, имя жену из одного из этих родов.
— Я убил её, своими руками мой царь, — ответил он, лишь мельком посмотрев на меня, — а её родным сказал, что она умерла от несчастного случая. Вот такая моя история Твоё величество.
И тут до меня дошло, что видимо всё это было не просто так, ну не стал бы человек, сам класть свою голову на заклание.
— Зачем ты мне это рассказал? — я прямо посмотрел на него.
— Я много раз слышал, да и читал на стелах, — он показал рукой в сторону главной площади, — что господин Хоремхеб один из близких приближённых Его величества.