Император последнего дня
Шрифт:
Вечерело. Улица была пустынной, не было ни случайных прохожих, ни проезжающих мимо автомобилей. Если прислушаться, то можно было услышать, как в воздухе шмелем гудит неон.
Филипп Васильевич Кусов, или, как он сам просил себя называть – Василич, смотрел, как мигает вывеска.
Щелк – красным цветом загорается слово «ТРИ», щелк – горит синее «СТАКАНА», щелк – высвечивается разноцветное «ТРИСТА»…
Василич отметил про себя, что не мешало бы в тот момент, когда загорается «ТРИСТА», внизу вязью добавить зеленое «грамм», довольно крякнул и вошел в кафе.
– Ну, здравствуй, тезка. – Василич широким жестом развел руки. – Рад снова тебя видеть.
– Филипп Васильевич! –
– Ну, ты уж брось брехать. – Василич сел на стул у стойки. – Я тут чаще, чем в койке с женою. Скажи-ка мне лучше, Филиппушка, не устал ты?
– Устал? – Бармен удивился. – Филипп Васильевич, от чего мне устать-то?
– Ну не знаю, сколько ты уже свой век волочешь?
– Давненько уже, вам ли не знать, Филипп Васильевич… – Бармен задумался. – Ну и еще тридцать два года до обращения.
– Вот, – одобрительно согласился Василич. – Есть от чего устать, правда ведь, Филиппушка?
– Дольше нужного все равно не проживешь, – отмахнулся бармен. – И потом, как вы там учили? Все мы появились и сгинем в один и тот же момент, разве не так?
– Так-то оно так, тезка, но знал бы ты, сколько этот момент длиться может… – Василич задумался. – Мне вот порой кажется, что устал я сильно. Но ничего, вот-вот все разрешится! Что-то голова у меня сегодня раскалывается, нет у тебя какой таблетки?
– Чего нет, того нет, вы уж извините, – развел руками бармен.
– Да ладно тебе, тезка. Принеси-ка мне графин беленькой. Скоро мы с тобой попробуем лучшее лекарство от головной боли. – Василич громко рассмеялся.
Он взял со стойки журнал двухгодичной давности и пошел на свое любимое место – за столиком в углу кафе у окна…
В кафе «ТРИСТАКАНА» вошло двое парней. Ребята были похожи на дурные пародии друг друга. Один был низенького роста и крепкого телосложения, другой – высокий и здоровый. Казалось, если накачать воздухом низкого или спустить немного из высокого – то парни бы стали братьями-близнецами – даже лица их были похожи.
Парочка оглянулась по сторонам и в дальнем углу увидела того мужчину, из-за которого они здесь. Мужчина читал журнал, потом вдруг опустил его, присмотрелся к парочке, заулыбался и замахал им рукой, словно встретил старых знакомых. Коротышка заволновался, было видно, что он хочет развернуться и выйти, но здоровяк хлопнул его по плечу, и они подошли к стойке. Бармен оглядел их и кивнул, как бы спрашивая, чего парни изволят.
– Два по сто водки, – сказал здоровяк.
Бармен кивнул, подтверждая заказ, достал бутылку, две рюмки, налил и подвинул рюмки парням. Сумму он не назвал, поэтому здоровяк положил на стойку крупную купюру – дороже водка стоить точно не будет, а сдачу бармен вернет. Парочка чокнулась, залпом выпила огненную воду, синхронно поморщилась и занюхала каждый своим рукавом. Затем они так же синхронно полезли за пазухи – коротышка правой, здоровяк левой рукой. Коротышка достал пистолет, а здоровяк топор. Коротышка прицелился и сделал два выстрела бармену в грудь. Бармен упал, тут же здоровяк перепрыгнул через стойку и замахнулся топором. Раздался звук бьющегося стекла…
Егор ощущал мандраж. После незадавшейся акции на заводе Егор решил прислушаться к словам Филина и не расходовать понапрасну людей и время. Егор решил ударить сразу по основной цели – Василичу. Нападать на Василича на рабочем месте было слишком рискованно, так как все здание забито нечистью. Поджидать его в доме Егор тоже не хотел, у Василича была семья, и Егор не знал – обращенные они или нет. Поэтому он принял
У кафе сменялись наблюдатели из его небольшого отряда. Сегодня Егору сообщили, что цель на месте. Он дал сигнал «всеобщая мобилизация», и бойцы собрались в микроавтобусе напротив кафе.
План был прост – нейтрализовать бармена и Василича одновременно. Двое должны войти в бар, сигналом для остальных, поджидающих у витрины, будет выстрел.
И вот прозвучало два выстрела – мандраж куда-то подевался, он был готов действовать. Один из отряда кувалдой ударил по витрине, и стекло рассыпалось мелкой крошкой. В проем запрыгнули Александр с еще двумя бойцами. Следом в разбитую витрину вошел и Егор. Василич уже был захвачен и распластан на столе, его распяли, прибив дюбель-пистолетом руки к столешнице. Скатерть сменила цвет, превратившись из сине-белой в черно-красную от крови Василича. Бровь у него была сильно рассечена, руки прибиты, но на Егора он продолжал смотреть с бодрой улыбкой.
– А, это ты, Егорушка, ну здравствуй, как поживаешь?
В руках у Егора было мачете, он не знал, можно ли убить нечисть обычными пулями, но был уверен, что без головы долго не побегаешь.
– Что же ты молчишь, Егорушка? Как всегда, серьезный такой.
Егор занес оружие для решающего удара и заколебался – он вдруг почувствовал что-то вроде привязанности к этому распростертому поверх скатерти человеку.
– Что такое, опять своими сомнениями мучаешься? Давай же, Егорушка, смелее, не впервой же вот так! Что я, напрасно пришел сюда? Миру все равно конец, а я хочу успеть занять хорошие места. Могу и тебе, кстати, тоже зарезервировать – ты ведь также до самого конца не дотянешь, братец.
Василич кивнул Егору, указывая в сторону бара. Егор оглянулся и увидел Вадима, который держал в руках отрубленную голову бармена, что-то ей говорил и при этом смеялся.
– Это же надо, Егорушка, каких ты варваров воспитал. Мне-то до тебя далеко будет. Или они тоже по надобности убивают, чтобы подкрепиться? – Василич засмеялся. – Значит, теперь ты у нас представителем добра стал? Похвально!
Егор больше не хотел слушать, он собирался ударить.
– Подожди-подожди! Еще секунду! – Василич сделал наигранно жалостливое лицо. – Дай сказать последнее слово!
– Говори, – кивнул Егор.
– Какой же ты, Егорушка, пафосный вдруг стал. Впрочем, не мое это дело. Помнишь, когда эссе при приеме на работу писал? О конечности или бесконечности космоса? Ты тогда все правильно написал, молодец, поэтому-то мы тебя и взяли.
– Поэтому ли?
Василич помотал головой.
– Ну, были и другие причины, не важно, не перебивай, пожалуйста, Егорушка. Так вот, ты правильно тогда все написал. А знаешь, к чему мы подводили? Что жизнь – бес-ко-неч-на. Смерть, кстати, тоже – только чуть по-другому – она бесконечна в поглощении жизни. Получается эдакая дурная бесконечность – змея, заглатывающая свой собственный хвост. Но сейчас не об этом, нет у нас времени на долгие лекции, правильно я говорю, Егорушка? К чему я все веду-то?.. Ах да – я к тому, что мы с тобой, Егорушка, еще будем встречаться бесконечное количество раз. Или ты и правда думал, что смог бы проделать все это супротив моей воли? – Василич рассмеялся. – А с беретом-то я не прогадал, тебе очень идет, что скажешь? Н-да, сумел ошибиться целых два раза, никакая ты не дворняга, братец-Егорушка.