Императорский Китай в начале XV века

Предлагаемая работа посвящена внутриполитической истории Китая в один из острых моментов — междоусобной войне на рубеже XIV–XV вв. и последующему периоду так называемого процветания. Последнее проявлялось в некоторой стабилизации внутриполитического положения в стране, укреплении ее внешних позиций, военной и политической экспансии, культурном подъеме. Внешние проявления этого «процветания» отмечались всеми историками, так или иначе касавшимися истории Китая в период правления династии Мин (1368–1644). Однако вопрос, на чем зиждилось это «процветание», насколько глубоки были его корни, остался неразрешенным. Ответ на него может быть дан лишь после тщательного и всестороннего изучения внутриполитической ситуации, сложившейся в китайской империи в интересующий нас период.

Что касается хронологических рамок предлагаемого исследования, то нужно отметить следующее. Как китайские, так и западноевропейские ученые в своих схемах внутренней периодизации истории Китая во

второй половине XIV — середине XVII в. принимали начало XV столетия за определенный рубеж [131, 9–10; 130; 33; 227, 95]. При этом нижней границей отделяемого периода, как правило, служат 1402–1403 гг., т. е. время междоусобной войны и воцарения императора Чжу Ди (1402–1424), узурпировавшего престол. Не отрицая важности этих событий в политической истории страны и в целом присоединяясь к рассмотрению начала XV в. как определенного этапа истории, будет, однако, более рациональным взять за его нижнюю границу момент резкого обострения внутриполитических противоречий в стране, которые привели к отмеченной внутренней борьбе. Такой момент наступает в 1398 г., после смерти основателя династии Мин — Чжу Юань-чжана, когда накопившиеся за бурный период его царствования (1368–1398) искусственно подавляемые трения бурно прорываются наружу и когда новое правительство, на словах декларируя верность линии предшественника, на деле пошло на существенные перемены в политике.

В свою очередь, вспыхнувшая в стране на рубеже XIV–XV вв. внутренняя война наложила отпечаток на многие стороны политической линии, принятой правительством Чжу Ди в начале XV в., правительством, пришедшим к власти на гребне этой войны по праву победившей стороны. Таким образом, внутриполитические катаклизмы 1398–1402 гг. представляются неразрывно связанными с последующим историческим этапом и органически вписываются в рамки предпринятого исследования.

Принимая 1398 г. за начальный рубеж своего исследования, автор вполне сознает определенную его условность, ибо означенные катаклизмы уходят своими корням» в предшествующие десятилетия. Однако тем не менее есть основания сосредоточить внимание именно на последующих за указанным рубежом событиях. Нужно отметить, что первые три десятилетия в истории династии Мин — время правления ее основателя — уже неоднократно были объектом пристального изучения как зарубежных, так и советских ученых [см. 47; 49; 55; 96; 105; 106; 108; 126; 137; 145; 149; 152; 174; 181; 230]. Это неудивительно, ибо конец XIV в. представляет собой время, когда после широкого народного движения и свержения монгольского господства в стране закладывались социальные, законодательные, идеологические и экономические основы новосозданной империи. Вопросы же о том, какие изменения произошли в результате внутриполитических катаклизмов конца XIV в. и политики правительства Чжу Ди в начале следующего века, практически не поднимались. Между тем они представляют несомненный интерес. Настоящее исследование можно рассматривать как прямое продолжение того, что уже сделано для освещения первых трех десятилетий минской истории.

Несколько сложнее с определением верхней границы исследуемого периода. Здесь нет столь четких вех, какими могут служить 1398 или 1402 г. для нижней границы. Период «процветания» минской империи обычно продлевается историками до 1434–1435 гг. [131, 9; 130, 37; 210, 109–112]. Однако некоторые исследователи отмечают, что существенные изменения во внутренней и внешней политике страны начинают сказываться уже где-то около 1425 г. Например, О. Б. ван дер Шпренкель считает, что приблизительно с этого момента империя Мин вступает в полосу постепенного «истощения сил» [227, 95–96]. Ч. О. Хакер, наоборот, полагает, что в 1424 г. только еще начинается «эра процветания» страны [210, 109–112]. Но определенный рубеж на грани первой четверти XV в. усматривается обоими исследователями. С. П. Фицджеральд также констатирует существенные внутриполитические изменения, начинающиеся после 1425 г. [201, 27].

Заметные изменения в середине 20-х годов XV в. можно проследить и во внешней политике Китая. После 1424 г. прекращаются походы китайцев в Монголию; в 1425 г. императорское правительство отказывается (хотя пока еще временно) от широкой дипломатической и торговой экспансии в заморские страны, практиковавшейся в начале века; наконец, в 1427 г. китайские войска под давлением народного сопротивления покидают оккупированный с 1407 г. Вьетнам.

Во внутренней политике, в связи с тем что в 1424–1425 гг. дважды происходят перемещения в правящей группировке, также намечаются некоторые сдвиги. Не предваряя конкретных выводов настоящего исследования, отмечу, что в общем и целом первая четверть XV в. представляется как некий имеющий самостоятельное значение этап в политической истории Китая.

Таким образом, предлагаемое исследование охватывает 1398–1425 гг. Это, однако, не мешает в случае необходимости совершать исторические экскурсы в предшествующее или последующее время.

Основная цель исследования — показать место очерченного периода во внутриполитической истории Китая, а также проследить на этом примере наиболее характерные методы действия правительства в сфере внутренней политики как во время острой вспышки междоусобной борьбы в стране, так и в сравнительно спокойные годы. В связи с этим объектом изучения были избраны самые разнообразные

вопросы: происхождение и характер внутриполитического кризиса в последние годы XIV в., война 1399–1402 гг., методы разрешения конфликта победившей группировкой, взаимоотношения центральной власти с властителями удельных держаний, политика правительства в отношении армии, отдельных слоев господствующего класса, крестьянства, отношение властей к развитию ремесла и торговли в стране, национальная политика, методы подавления народных движений. Круг охваченных вопросов в значительной мере определяется данными китайских исторических источников, использованных в работе.

Что же касается чисто познавательного интереса, то начало XV в., по словам Ван Гэн-у, представляется одним из «наиболее насыщенных событиями» периодов истории Китая [231, 377].

Основным источником для написания работы послужила наиболее подробная хроника, охватывающая события 1398–1424 гг., — «Мин Тай-цзун ши лу» («Записи о свершившемся при Минском Тай-цзуне») [1] . Она была составлена в 1430 г. придворными историками во главе с Ян Ши-ци, Хуан Хуаем и Ян Жуном — видными политическими деятелями начала XV в. Хронологически она служила продолжением аналогичной хроники, охватывающей правление Чжу Юань-чжана («Мин Тай-цзу ши лу»), составленной в 1418 г. В свою очередь, такие же записи о событиях в годы правления минских императоров делались и в последующие царствования. Все вместе они составляют обширнейшую хронику минской эпохи, сокращенно называемую «Мин ши лу».

Ценность «Мин Тай-цзун ши лу» как исторического источника состоит в том, что он создавался на основе ежедневных записей придворных летописцев о всех событиях политической и придворной жизни и что в него включены почти все решения двора, императорские указы, а также многие доклады, поступавшие от различных сановников и с мест на имя императора. Материалы, которые можно почерпнуть из этого источника, чрезвычайно разнообразны. Они охватывают вопросы внутренней и внешней политики, отдельные аспекты экономической жизни страны, жизнь императорского двора и положение в провинциях, вопросы идеологии и культуры.

Однако весь этот поток самых разнородных по характеру данных размещен лишь по хронологическому принципу. Никакой другой системной группировки фактов нет. Поэтому использование данного источника имеет немалые трудности. Но зато строгая подневная датировка событий дает возможность воссоздать их последовательность, представить историческую канву.

Отмечая непреходящую ценность «Мин Тай-цзун ши лу» как исторического источника, следует иметь в виду и некоторые его слабые стороны. Во-первых, в нем преимущественно отображена официальная, придворная точка зрения. При отборе включаемого материала, несомненно, учитывалась существовавшая политическая ситуация. Однако этот недостаток присущ и всем прочим китайским «официальным» источникам, составлявшимся историками, находившимися на государственной службе. «Мин ши лу» даже в меньшей степени, чем все другие официальные источники, подвержен этому недостатку, ибо предполагалось, что труд будет доступен лишь ограниченной части политических деятелей высшего круга. Во-вторых, предпочтение при изложении отдается самому факту. Побудительные же мотивы, объясняющие данный факт, либо вообще отсутствуют, либо приводятся весьма кратко или же в нужном для двора свете. В-третьих, некоторые события в хронике опущены, отдельные документы помещены: в пересказе или с сокращениями и иногда также опускаются, что связано с субъективными расчетами составителей, а также упомянутыми конъюнктурными соображениями. Последнее особенно относится к помещенному в источнике описанию событий 1398–1402 гг. Недаром даже китайские ученые старой школы отмечали, что «военные дела», составляющие основное содержание событий этих лет, в «Мин ши лу» весьма приукрашены [24, цз. 12, 559].

Отмеченные недочеты объясняют, почему, несмотря на всю универсальность «Мин Тай-цзун ши лу», наряду с ним для изучения исследуемого периода можно и нужно привлекать и другие исторические источники [2] .

Для изучения событий, следующих за 1424 г., были также привлечены «Ши лу» двух преемников Чжу Ди «Мин Жэнь-цзун ши лу» (хроника составлена в 1430 г. под руководством Ян Ши-ци, Хуан Хуая и Ян Жуна) и «Мин Сюань-цзун ши лу» (составлена в 1438 г. под руководством Ян Ши-ци и Ян Жуна).