Императорский отбор
Шрифт:
И все же человек по сути своей барахтается до последнего. Пусть я не могу обжечь или подпалить врага, но ведь есть способ напакостить ему и доступной мощностью. Я представил, как свет гаснет и загорается с бешеной скоростью и превратил бесполезный фонарик в стробоскоп. Затем приголубил соперника второй ладонью и устроил такое светопреставление, что здоровяк попятился, мотая башкой и потирая веки.
Однако это – не победа, а лишь отсрочка неминуемой смерти. Проморгавшись, амбал бросился ко мне с утроенным желанием закончить начатое, а я так измотался, что едва стоял на ногах.
– Довольно!
Ворон остановился и склонил голову, тяжело дыша и роняя на истоптанную траву смешанный с кровью пот – не удивлюсь, если это любимый коктейль упырихи.
– Раз бой закончен досрочно, позвольте мне выбрать победителя, – девушка подошла к нам с ехидной ухмылкой.
Разумеется, никто не стал спорить. Да и зачем, если подведение итогов – это чистая формальность: и так понятно, кто одержал бы верх, если бы драка продолжилась.
– Семен Романович, – цесаревна провела ладонью по окровавленной щеке здоровяка, но вопреки ожиданиям облизывать не стала – наверное, постыдилась свидетелей. – Вы очень сильны и могучи.
– Благодарю, ваше высочество, – бородач приободрился и поднял голову.
– Однако не смогли справиться с соперником за целые три минуты. Хотя Трофим Александрович совсем не выглядит как человек, способный продержаться против такого богатыря хотя бы секунду.
– Я… – сибиряк запнулся на полуслове и вмиг потух, а принцесса потеряла к нему всяческий интерес.
– А вот вы, господин Титов, приятно меня удивили. Похоже, вы всерьез настроены на победу, раз отказались сдаваться даже перед лицом лютой смерти. Я люблю, когда меня удивляют. И потому присуждаю победу вам.
Красавица протянула ручку, и я поцеловал ее, точно перстень мафиозного дона. Поначалу такое решение показалось странным и обнадеживающим, но стоило выпрямиться и поймать на себе четыре уничтожающих взгляда, все сразу стало на свои места. Мне подсудили вовсе не из-за симпатии или снисхождения, а чтобы сменить презрение на откровенную ненависть. И теперь одному богу ведомо, на что пойдут конкуренты, чтобы отомстить – уж молчу про Семена, которого только что прилюдно опозорили.
– Я распоряжусь перенести испытание на полдень, – Анхальт развернулась и зашагала прочь, игриво покачивая бедрами. – К тому моменту вас приведут в порядок и подлатают.
Вдали послышался бодрый цокот каблучков – к нам приближались горничные. Семен угрюмо отстранил свою и зашагал вслед за дворянами, мне же пришлось подставить локоть, чтобы не навернуться на первом же шагу.
Со стороны казалось, что мы с Кариной неспешно прогуливаемся под ручку, на деле же она вела меня, как раненого солдата. Несколько шагов я пытался держаться ровно, но вскоре боль в ребрах окончательно доконала, я ссутулился и с кривой физиономией коснулся ладонью правого бока. Как ни странно, мучения притупились – взглянув на пальцы, заметил, что они слегка светятся по краям, словно лежат на стекле мощного фонаря.
Спутница тоже почуяла силу – что неудивительно, учитывая неприязнь к святой магии. Однако не отстранилась и никоим образом не выразила неудовольствия. И все же я уточнил, чтобы не выглядеть человеком, который трескает апельсины под носом у аллергика.
– Ничего, что я колдую? Если вам неприятно, могу перестать.
– Все в порядке, за меня не беспокойтесь.
– Серьезно, не надо скромничать и терпеть. Я понятия не имею, как это работает – мало ли, вдруг ожог останется.
– Вы не знаете, как работает магия? – Карина нахмурилась, и я понял – похоже, Штирлиц провалился. Странно слышать такое от потомственного чародея. Странно и очень подозрительно. Мне же так отбили голову, что я с трудом соображал и как следствие не следил за языком.
– Карина, – я остановился под сенью подстриженной кубом рябины и опустил руки. Но тут же взял девушку за плечи, чтобы не упасть, из-за чего издали мы напоминали влюбленных, приготовившихся к первому поцелую. – Я должен вам кое в чем признаться.
– И в чем же, – ее глаза, казалось, заняли половину лица, и начали потихоньку высасывать мою душу. Зрение сузилось до туннеля, в висках застучали молоты, а сердце сбилось с ритма. Не знал, гипноз ли это или последствия драки, но решил сказать, как есть, пусть и с небольшим условием.
– Перед тем поклянитесь, что никому не выдадите мой секрет. Иначе меня, скорее всего, убьют.
– Клянусь, – без особых раздумий ответила горничная, словно я спросил у нее, который час. А раз нет сомнений, то и верить такой клятве нельзя, но мне не оставили выбора.
– Благодарю. Дело в том, – воровато огляделся и наклонился чуть ниже к прелестному бледному личику, – что я… троечник.
– Троечник? – служанка в удивлении приоткрыла влажные губы, явно ожидая услышать более ценную тайну.
– Да. Я плохо учусь и прогуливаю занятия. Потому что батюшка вопреки воле послал на лекарский факультет. Говорит, будешь хотя бы зарабатывать нормально, а в час нужды – с нечистью бороться. Но я не хочу бороться с нечистью, я хочу быть юристом. А в идеале – адвокатом. Поэтому мои успехи… весьма посредственны, а однажды даже пришлось подделать зачетную книжку, чтобы отец не узнал оценки.
– Что же делать, – настал ее черед с опаской смотреть по сторонам. – Если отвести вас домой, Альберт Антонович первым делом спросит, почему вы сами себя не исцелили. И наверняка поймет, что вы никудышный студент. Я бы могла подлечить вас магией крови – на обычных людей она неплохо действует, но вы клирик, и… Впрочем, неважно, – спутница смахнула со лба рыжую прядь. – Я поклялась сохранить ваш секрет и готова рискнуть. Следуйте за мной.
– А куда, позвольте спросить?
– В мою комнату.
Глава 6
– Если нас кто-то заметит – скажите, что мы идем развлекаться, – прошептала Карина, ведя меня по гулкому полумраку коридора.
– Вот так сразу? – удивился я. – А почему не просто в гости – на чашку чая?
– Потому что вам дозволено пользоваться мной – в этом нет ничего постыдного и порицаемого, – несмотря на слова, лицо девушки оставалось беспристрастным. – Но вы не можете заводить со мной дружбу и проявлять симпатию.