Императрица и ветер
Шрифт:
– Ну, - обиделась Маша.
– Было бы у меня хоть немного сил, я бы ему такое устроила. А то орут все: Руана, Руана, у меня только цвет волос от неё. Да и то не факт.
– Руана, - задумчиво повторил за ней Луксор.
Всё сделали в лучших традициях: посреди площади устроили помост. На фоне шпилей замка и развевающихся имперских флагов все приготовления выглядели очень торжественно, словно готовились не к казни, а к свадьбе. Помост усыпали фиолетовыми цветами.
Из-под ужасно мешающего ей капюшона Маша рассматривала ложу, в которой должны были рассесться члены совета.
–
– Я вообще ни одного мага хаоса не вижу, - признался он.
– Ничего. Скажешь, когда увидишь Ордена. Хочу посмотреть на него испепеляющим взглядом
– Хорошо, любимая, - усмехнулся Луксор, обнимая её за талию.
– Я думаю, он придёт. Никуда не денется.
Толпа вокруг них не была слишком уж непроходимой - не всем нравилось подобное развлечение - но была вполне достаточной, чтобы в ней затеряться. Что, впрочем, и сделал Шредер.
Когда он доберётся до храма, в правом оконном проеме вспыхнет оранжевый огонёк. Храм возвышается над домами скроенной из ночной темноты громадой - Маша и Луксор заметят сигнал.
– Скажи, во мне есть магия?
– тихо спросила она. Хотелось спросить об этом ещё утром, но не успела: была очень занята поцелуями.
"Вы как будто навечно прощаетесь", - недовольно ворчал Шредер.
– Знаешь, последнее время я чувствую в тебе силу, раньше этого не было, - признался Луксор.
– Но она проявляется странно, временами.
Маша покрутила головой.
– Демоны, из-за этого капюшона ничего не видно. Мне бы на помосте не навернуться. Где Шредер?
– Не видно. Тут много магов-воинов, так что он очень гармонично затерялся.
Шредера в алой мантии и правда не отличить было от мага, вот только вместо огненного меча у него за спиной висел обычный. Пока они добирались до площади, Маша видела много магов-воинов с металлическими мечами. Она прижалась к плечу Луксора. На них в белых мантиях учёных вообще никто не обращал внимания.
– Кажется, совет в сборе, - Луксор на секунду сжал её пальцы и поцеловал в щёку. Правда, поцелуй пришёлся в ткань капюшона. Маша прерывисто вздохнула.
– Всё будет хорошо.
Он ушёл влево, к ложе, а она осталась стоять в центре площади с бешено колотящимся сердцем. Кажется, последний раз сердце так прыгало в груди на экзамене по демонологии. Третий курс, и Миф уже ушёл, экзамен принимала дама, в своё время награждённая орденом за проявленное мужество в битве с демонологами. Люди тогда победили.
Правда, почти все погибли. Но ведь это звучало так красиво. Маша глубоко вздохнула и медленно, как будто не находя себе места от скуки, отправилась к помосту. Медовый запах траурных фиолетовых цветов смешивался с запахом земли.
– Постоянно эти маги хаоса ставят себя выше остальных, - справа от неё прозвучал голос с рычащим акцентом. Маша обернулась и увидела мага в жёлтой мантии.
– Но теперь Орден им покажет. Это не Зорг, им выкрутасы так просто с рук не сойдут.
– То их не устраивает, это не нравится, - поддержал мага его товарищ, - посмотрим, как они запоют, посидев в изоляции.
Он замолчал, почувствовав внимание Маши, обернулся. Смерил её оценивающим взглядом. Маша поспешила прочь, старательно делая вид, что останавливалась только перевести дыхание.
В сутолоке она налетела на женщину в синей мантии.
–
– Как вас вообще из ваших трущоб выпускают, выродков. Выселить вас к людям, вот достойная компания.
Маша пробормотала извинения и поёжилась. Кажется, со времени её последнего визита в мир магов, многое изменилось. Не таким был Альмарейн, когда она смотрела на него с высоты императорского замка.
Маше стало больно: рушилось дело её отца, трещал по всем швам хрупкий мир между кастами. То, что было построено с таким трудом и терпением, разваливалось на глазах.
Она добралась почти до самого помоста: под ноги падали нежные лепестки ночных цветов, и застыла на месте. Сыпал мокрый, колючий снег, и таял, долетая до идеально круглых камней, которыми была вымощена площадь. Маша чувствовала, как начинала дрогнуть под белой мантией, купленной этой ночью у барыги за гроши.
Ближе к помосту её не подпустили маги-воины, скрестившие огненные мечи, но ей и не нужно было ближе. Она посмотрела влево: там уже заняли свои места члены совета, пятеро. Одного место было незанято, и Маша догадалась, что пустует как раз кресло Ишханди. Не было магички в мантии цвета запёкшейся крови, никто не постукивал длинными ногтями по подлокотнику кресла, никто не касался рукой волос, проверяя и без того идеальную причёску.
От этого Маше стало ещё неуютнее, ещё более одиноко под пронизывающими взглядами стражников, под уничижительными взглядами всех остальных. Она стояла, обхватив себя руками, и рассматривала трещинку в одном из идеально круглых камней. Голос, зазвучавший вдруг, заставил её вздрогнуть. Она, оказывается, хорошо знала его. Слишком хорошо помнила. Слишком часто она слышала этот голос во сне.
– Лорды и леди! Вы, собравшиеся тут целители, демонологи, маги природы, воины и учёные!
– Магов хаоса забыл, - хмыкнул кто-то сзади Маши.
Она подняла голову и в ложе, там, где находилось кресло с самой высокой спинкой, она увидела Ордена. Чёрная мантия плескалась в потоках воздуха, конечно, магического происхождения, потому что погода стояла безветренная, только сыпал мелкий колючий снег. Его чёрная мантия сияла в лучах не вышедшего сегодня из-за туч солнца. И сиял изумрудный скорпион, скалывающий мантию.
– В последние дни многое изменилось. Рушится то, чем привыкли мы жить, рушатся идеалы верности и чести. Нам нужно приложить много усилий, чтобы сохранить наше государство, творение наших предков, нашу гордость и будущее для наших детей. Во все времена существовали подлые предательские душонки, ради собственной выгоды готовые продать отца и мать, во все времена мы уничтожали их, выжигали белым пламенем Вселенского Разума. Но сейчас, когда судьба Империи висит над пропастью, когда даже император Зорг опустил руки, не в силах ничего поделать с возрастающим беспорядком, сейчас мы должны собраться и дать отпор врагам, которые собираются растащить Манталат по кусочку. Люди давно ждут, когда мы ослабнем, они давно готовят нам единственный сокрушительный удар, после которого империя уже не встанет с колен. Вы пришли сюда сегодня, чтобы увидеть, что станет с каждым, кто предаст империю. Я лично клянусь, что умрут все предатели. Я клянусь защищать честь наших предков.