Императрица и время
Шрифт:
'Ты отключила телефон, и мы не можем поговорить в Интернете, так что этот адрес вроде как - последняя ниточка'.
Она должна была дочитать, даже тяжело сглатывая, даже давясь отвращением к этим кривоватым, разъезжающимся строкам, к нечётко выведенным буквам, к постоянно повторяющемуся имени.
'Маша! Маша, Маша, Маша...'
Эйрин с силой задвинула ящик, так, что застонал стол. Остался последний, но Эйрин боялась его открывать. Ей почему-то казалось, что в нём - то же, что и в соседних комнатах. Жуткое, облезлое чудовище. Чучело чьего-то прошлого.
Но
Эйрин и сама опустилась на ковёр, раздумывая, что делать дальше. Небо совсем посветлело, и страх перед пустым дверным проёмом почти отступил, а между тем начал подступать голод - она ничего не ела со вчерашнего вечера. Огурцы, естественно, не считались. Она поднялась, прихватив с собой пистолет, и пошла обследовать остальные комнаты.
К удивлению Эйрин, дверь в последнюю комнату по коридору всё же поддалась. То ли дом услышал её просьбы, то ли в первый раз она слишком слабо нажала на ручку. Осторожно, держа тяжёлый пистолет на вытянутой руке, Эйрин проскользнула в помещение.
Зря она сюда так рвалась. Комната оказалась абсолютно пуста, только на стенах висели картины - белые полотна с чёрным рисунком. Эйрин прошлась вдоль стен, задумчиво скользя пальцем по пыльным обоям. Чёрный шёлк по белому шёлку - она бы, наверное, сошла с ума такое вышивать. Дерево возле пруда, две цапли, девушка в странном наряде под зонтом.
Окно в комнате было задёрнуто лёгким тюлем, оно выходило на запад, и тут было куда темнее, чем в прошлой комнате. В углу, на выцветшем от летнего солнца ковре лежал цветок - высохшая роза, перетянутая чёрной лентой.
– Здесь кто-то умер?
– у самой себя спросила Эйрин. Она потянулась к цветку и тут же отпрянула: хорошо помнила, что срывать цветы принято только на смерть.
Солнечные лучи прокрались и сюда, разбавив блеском вышитые картины, посеребрить стены и даже подарить последнюю каплю тепла розе в углу перед тем, как её лепестки осыпались на пол трухой, и стебель истлел, а на полу осталась валяться уже не чёрная, а серая от пыли лента. Эйрин попятилась назад и спиной врезалась в дверь. Она метнулась в сторону и, выскользнув в коридор, перевела дыхание.
Комната мёртвого хозяина наводила на неё леденящий страх. Эйрин почти даже не удивилась, когда поддалась дверь в ещё одну комнату. Дом как будто впускал её во все свои тайны по очереди, но только в строго определённом порядке.
Когда она вошла, в потной ладони всё ещё сжимая пистолет, дом весь наполнился светом. Хлопнула дверь внизу, заскрипели там половицы, кто-то быстро сбежал по лестнице. Эйрин замерла, прижавшись спиной к стене.
Комната, куда она попала, казалась самой обжитой, самой уютной и тёплой из всех, которые Эйрин видела в этом доме. Здесь не было даже пыли на полочках, заставленных разномастными книгами, а на стене висел большой яркий пейзаж - осенние деревья - не то, что мёртвые картины из чёрно-белого
Снаружи послышался звон посуды.
– Маша, отлипни уже от компьютера! Иди завтракать.
– А когда ты сегодня вернёшься?
– На работу же опоздаешь.
Эйрин замерла на своём месте, с трудом переводя дыхание. На минуту её сковал такой ужас, что из онемевших пальцев вывалился пистолет и стукнулся об пол - чёрная бесполезная громадина. Она думала, что призраки услышат этот стук и сбегутся смотреть, кто здесь нарушает их покой, но ничего не произошло.
Медленно, слушая, как громко колотится её собственное сердце, Эйрин сделала шаг к коридору. Осторожно выглянула: коридор был пуст и наполнен солнечным светом. От золотых лучей деревянные панели стали тёплыми, а по полу хотелось пройтись босиком, давя пятками солнечных зайчиков.
– Кто это?
– шёпотом спросила дом Эйрин. Ей в ответ скрипнула дверь, в которую она слишком сильно вжалась плечом.
В последней комнате оказалось так же пусто, как и в предыдущих. Это, по всей видимости, была кухня, где вся семья могла бы собираться по утрам и вечерам. Здесь бы пахло булочками и супом. Эйрин сглотнула тягучую слюну.
Она вошла и забралась с ногами на стул, усталость свалилась неожиданно, будто она проходила по дому весь день, и очень хотелось положить голову на стол. Глаза слиплись сами собой. И тут снова:
– Маша, как же теперь преступники без тебя проживут?
Смех.
Эйрин вздрогнула и подняла голову. На пустом столе лежала тень голого дерева, притаившегося за окном, в коридоре было пусто и тихо. Даже не шумел ветер. И тут весь дом пронзил резкий, неприятный звук.
Он был реальным, самым реальным из того, что она слышала сегодня. Эйрин бросилась в комнату, где уронила на пол пистолет, подхватила его и прижала к груди, как куклу, и поняла, что никуда отсюда не выйдет. Комната с осенней картинкой на стене казалась самой безопасной.
Звук повторился. Теперь он был требовательным и долгим. Так мог бы взвыть голодный демон, бросаясь на прутья клетки. Эйрин высунулась в коридор: конечно, никакого демона там не было, но вслед за воем последовал стук.
Она сглотнула и двинулась к лестнице, пустой деревянной лестнице со скрипучими старыми ступенями. От каждого шага подкашивались ноги, и Эйрин то ли дело чуть не падала на тёплый от солнечных лучей пол.
'Если бы не призраки', думала она.
– 'Если бы не эти звуки и голоса, я бы жила тут целую вечность. Пол тёплый, а на кухне можно собираться всем вместе'.
Её мало волновало, что собираться было не с кем.
Эйрин ступила на самую последнюю ступеньку и замерла, сжимая пистолет обеими руками. В окно на неё смотрело чьё-то лицо. Она отпрянула, ощущая, как немеет тело, и села прямо на лестницу, не в силах даже убежать.
Девушка за стеклом подняла руку и помахала ей. Эйрин смотрела на её улыбающееся лицо и чувствовала, как мурашки бегут по спине. Девушка снаружи постучалась - стук вышел совсем не такой, как до этого, - и указала куда-то влево. Наверное, на дверь.