Империя человечества. Время солдата
Шрифт:
– Вы знаете следователя Эгона Миллера? – спросил Детеринг.
– Ну, я слышал это имя, – пожал плечами Пирс, – но лично – нет. Я давно служу в патрульном дивизионе и не пересекаюсь с такими экземплярами.
– Вам знаком шкипер по имели Олаф?
– Олаф?.. Да я вообще не знаю ни одного шкипера, я не интересуюсь транспортом, зачем мне?
– Я понял. – Детеринг прикрыл глаза. – Забудьте все, ничего этого не было. Ничего не бойтесь. Прощайте.
– Вы?..
– Я даю вам слово офицера и лорда, что вас ничто не коснется. Прощайте, капитан Пирс.
Глава 7
–
Я молча кивнул; мы стояли посреди Ольгиной спальни – я в одном бронекомбинезоне, Танк сменил свой шикарный наряд на полевую форму десантника без эмблем и знаков различия. Ольга сидела возле зеркала и не отрываясь смотрела на меня, покусывая нижнюю губку.
– Надевай штанишки и сандалии, а сверху – вот это.
Он нагнулся и вытащил из своего кофра короткую кожаную куртку с полковничьими погонами – форма «полигон А». Быстрыми движениями отстегнул погоны и сорвал нашивки, которые украшали рукава. Нашивок было несметное количество: офицер-снайпер, мастер-пилот, мастер полевой разведки, мастер полевой хирургии, офицер-наставник и что-то еще. Все они полетели на пол. Я тем временем влез в узкие, как чулки, мимикрирующие штаны и натянул высоченные мягкие сапоги из того же боевого комплекта. Сапоги эти держали удар до четырехсот единиц и температуру в пару тысяч градусов. Под куртку я надел Ольгин черный свитер, пахнущий тонкими дорогими духами. «Все это ничего, – подумал я, – но вот что я увижу без шлема?»
– Увидишь, – сказал Детеринг, – все, что нужно, ты увидишь. Так, все? Оружие.
Я загнал в «нокк» двойной магазин, еще три запихнул в набедренные карманы, туда же – блок связи, кинжал и кое-какие мелочи. Спрятал под куртку боевой пояс с ненужной без шлема АСУ и системой жизнеобеспечения. Отсутствие наплечника и кибердоктора мне также не нравилось, но что делать – лазить по городу в полном снаряжении?
– Завяжи ему волосы, – Детеринг бросил Ольге широкую черную ленту, – на лбу и сзади.
Она послушно встала и подошла ко мне. Я ощутил ее прохладные пальцы на щеке, поежился. Ольга быстро перехватила лентой мои кудри, завязала на затылке некое подобие банта и вдруг уткнулась носом мне в шею. Детеринг едва заметно улыбнулся.
– К бою.
Мы вышли из спальни. Впереди шел Танк со своим верным «четырехсотым» на плече, за ним мы с Ольгой. Она молчала всю дорогу, все так же покусывая губу. Глаза ее были устремлены в невидимую мне даль, и лишь когда Детеринг распахнул дверь коптера, она посмотрела на меня и произнесла лишь одно слово:
– Вернись.
Я кивнул, коснулся губами ее лба и запрыгнул в салон. Коптер рванулся в черное беззвездное небо раньше, чем я успел задвинуть пассажирскую дверь. Я пробрался вперед и занял правое от пилота кресло.
– Сперва Казаков, – сказал Детеринг, не отрывая глаз от лобового стекла.
– Там, вероятно, охрана, – ответил я.
Тонкий профиль Детеринга, подсвеченный призрачным малиновым сиянием приборной панели, слегка качнулся.
– Они не должны нас видеть.
Я дернул плечом. Что ж, значит, умрут все. Все, кому мы попадемся на глаза. Впрочем, что толку об этом рассуждать? Да, у них тоже, вероятно, есть жены, есть дети… Да, мы звери. Хищники. Зубастые твари, безжалостные драконы. Да. Только умираем мы почему-то первыми, и умираем молча, сжав челюсти и не издав ни звука. Умираем тогда, когда они спят, размножаются, чавкают или вытирают сопли. И нам милосердия ждать неоткуда. Потому что наш оппонент не бывает ни слабым, ни беззащитным. И не бывает нас сто на одного. Только наоборот.
А они – что ж, они живут неплохо. Еще как неплохо. Каждый капрал имеет своих данников, везде ему почет и уважение. И виски лучших сортов, и девочки с мальчиками по вкусу, и денежки с заискивающей улыбочкой – а как же? А те, кто повыше – о, это бизнесмены иного полета. Тут уж и дружба с таможней, и попойки с вездесущим налоговым управлением, и сложные комбинации с запугиванием честных работяг, скупка паев в фартовых делах, оформление любых «левых» документов и прочее, прочее… Да люди ли это, мастер Алекс? Прав был Фишер – маски, кругом маски. Ухмыляющиеся, самодовольные, презирающие всех и вся, и что им до тех, кто почему-то, в силу дури своей, подставляет за них свою голову? У них ведь все в порядке.
Империя повзрослела после войны. Империя наела брюшко, в Империи все хорошо, Империя не думает о таких высоких материях, как защита жизненного пространства. На кой черт налогоплательщикам огромный флот? Распродать его! На хрена дорогостоящие научные институты, занятые разработкой систем вооружения? На биржу труда этих высоколобых профессоров со всеми их докторами и магистрами! Пусть лучше занимаются совершенствованием фризеров или домашних роботов. А то сидят там, понимаешь ли, жируют на нашей шее со своими дурацкими пушками и генераторами. Ведь лучше лишний раз жене меха купить вместо всех этих пушек. А про этих сумасшедших, что на границах вечно с кем-то там стреляются, вы нам не рассказывайте, нечего детей пугать. Они у нас послушные, любят папу с мамой и боевиков не смотрят. Правда, у старшего что-то одни мальчишки в друзьях, видно, внуков от него не жди. Ну так что ж теперь делать. Главное, чтобы из дому не удрал да возле военных не околачивался, а то заманят вербовщики – и поминай как звали. А у нас, знаете, главное – это семья. Живем тихо, мирно и благолепно.
Да! И плевать вам всем на то, что через двадцать лет у этих тварей завершится шестидесятилетний цикл, и их маточники выбросят из своих сырых аммиачных недр миллиарды, десятки миллиардов личинок, которые через год после рождения станут новыми солдатами, вполне обученными и боеспособными. Начхать вам, что леггах, похоже, уже обогнали нас по разработкам в области физики субполя… а это – принципиально новые двигатели, новые корабли. Будет вам тишь и благолепие, когда их десант сомнет не нюхавшие пороху имперские легионы, сотрет в пыль тех малочисленных пацанов и девчонок, у которых нет ничего, кроме мужества, ярости и боли. И они будут умирать в своих устаревших железных коробках, хватаясь за свои мыльные пушки… они будут вариться заживо в намертво заклиненных отсеках, они будут кричать от ужаса и боли, проклиная вас, голосовавших за сокращение военных расходов, но вы не услышите их проклятий…