Империя чувств
Шрифт:
Отчего-то охватывает страх, что мне не овладеть ими...
Нечто подобное этому странному кошмарному состоянию испытывает в старинных сказках Див, боящийся, что кто-то сломает тонкую, как волосок, иглу, спрятанную в хрустальном ларце, который висит на верхушке дерева, растущего на вершине неприступной горы...
...Затем в какое-то из мгновений сна мне открывается страшная тайна, что никогда этим упрямым словам не стать моими, что этими волшебными словами владеет Некто... До кончиков волос пронзает меня понимание, что они подчиняются этому Некто...
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФРАГМЕНТ
Интересно, почему то, что я писала до сих пор, не со мной?.. Почему я не ощущаю их каждое мгновение, как ощущаю свои руки, ноги?.. Не могу собрать их и заколоть, словно волосы, за плечами?..
Почему я не чувствую себя их автором, создателем?.. Собственная цитата, обнаруженная в какой-то статье среди чужих фраз, так потрясает, будто эти слова связала не я, а некий, никогда мною до конца не понятый, но восхищающий меня своими мыслями и чувствами автор...
Я вчитываюсь в написанные мною когда-то и теперь забытые слова, как вглядываются в свои глаза на детских фотографиях, и чувствую необъяснимое, странное чувство вины за то, что они забыты...
О СЛОВАХ
...Тайны литературы нескончаемы...
Никак не могу последнее время избавиться от слов "страшный", "таинственный", "коварный", которые, словно волос, налипли на мое перо и переходят из одного писания в другое..
...Видно, и слова, как люди. По два - три они иногда незаметно приближаются к нам, вертятся совсем рядом, входят в нашу жизнь, а потом так же незаметно отдаляются и продолжают жить, смешавшись с остальными...
ОТКРЫТИЕ
Одна из опасных особенностей литературы заключена в том, что она постепенно отучает писателя разговаривать, вынуждая общаться с миром только посредством письма...
Недавно поймала себя на том, что создаю почву для письменного общения с сотрудниками, находящимися в соседних комнатах.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДАУН
На прошлой неделе мы с Натиком вынуждены были просматривать статью, написанную в поэтическом стиле и полную "философских" эпитетов к понятиям "мир" и "время", и по мере работы мы оба чувствовали, что хотя зрение наше и не портилось, но читать становилось все тяжелей и тяжелей...
На страницах этой опасной рукописи, которые мы передавали друг другу, словно вместо обычного типографского шрифта кишели микробы болезни Дауна или тифа, карие зрачки Натика сужались, он вдруг начал задыхаться, меня же охватил озноб - все свидетельствовало о том, что эти бездарные строки заразны...
ПОКУПКИ И ТВОРЧЕСТВО
В прошлое воскресенье, когда я с утра в своем кабинете составляла список необходимых покупок, дверь приоткрылась, и муж, заглянувший в комнату, тут же, не сказав ни слова, ушел обратно, чтобы не помешать моему "творческому вдохновению".
ПРЫЖОК
Иногда хочется создать нечто и по ту сторону литературы... Но что это?...
ИСТИНА О СНЕ
С
Он ровесник моего сына, такого же роста, только с бледным лицом, рыжими волосами и гнилыми зубами... С болезненным видом он бродит по комнатам, блуждает между нами беззвучными, невесомыми шагами или откуда-то из-за стекла смотрит на нас его бледное лицо...
Каждый раз после такого сна я долго не могу придти в себя, связываю появление этого больного ребенка в моих сновидениях со здоровьем сына, тревожусь за него...
А совсем недавно мне вдруг открылось, что этот больной мальчик, снящийся мне - я сама...
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Один из дней, сохранившихся в памяти до мельчайших подробностей, последний день моей первой беременности, окончание долгого бессмысленного периода, изнурившего меня вынужденными неподвижностью, бездельем, покоем и изобилием, когда от молока и соков я растолстела и стала неповоротливой.
Тот день, когда, казалось, застыли время и воздух, запомнился мне, потому что стал переходным к двадцатилетнему периоду эмоциональной, полной тревог жизни, к непрерывной череде событий, мелких или значительных взлетов и падений, побед и катастроф, и хотя мне был всего двадцать один год, но я с удивительной дальновидностью отметила тот день для себя как окончание первой, самой бессмысленной, самой незначительной, самой слабой части своей жизни...
Наутро родилась моя дочка Лейла...
САМОУБИЙСТВО
Римского философа Сенеку, любимого мной за его отнюдь не умозрительное, а глубоко чувственное восприятие мира я впервые прочитала десять лет назад снежным зимним вечером на даче, в случайно снятой с полки книге традиционного английского философа Френсиса Бэкона, среди сотен сухих, информативных строк комментариев к его полностью лишенному чувств и ощущений труду "Обо всем". Это произвело на меня поразительное впечатление - словно в спокойном, тоскливо чинном академическом читальном зале вдруг на глазах у всех покончил самоубийством молодой и прекрасный юноша.
ИЗ ТАЙН АЛЛЕИ ПОЧЕТНОГО ЗАХОРОНЕНИЯ
Есть сорт ядовито пахнущих цветов, которые растут только на Аллее почетного захоронения, у могил, напоминающих своей холодной величественностью музеи. Иногда я думаю - а может, желание многих наших видных деятелей искусства быть похороненными именно на этом кладбище связано с этими ядовито пахнущими цветами?..
ЛЮБОВЬ ТОЛПЫ
Любовь толпы подобна бесконечному лону безбрежного, страшного мутного моря.
ЛЮБОВЬ К РАСТЕНИЮ
Странные, необъяснимое отношение к себе рождает во мне то, что знаменитый ученый-ботаник Орудж Ибадов верный поклонник моих произведений, что он внимательно и постоянно читает все мои публикации. Отчего-то, став объектом его пристального научного наблюдения, я последнее время ощущаю себя каким-то неуклюжим, пахнущим землей растением...