Империя Госпожи Сави
Шрифт:
Часть четвёртая – Надо бы бежать…
Вторая половина рабочего дня удивила. Буфет, пустовавший утром, пестрил разнообразием красивых бутылок и баночек. Откуда-то доносился аромат жареного мяса. На низких столах дымились благовония, окуривая диковинные вазы со свежими фруктами. На креслах и диванчиках покоились бархатные подушки. По холлу сновали парни и девушки в элегантных тёмно-синих, полуоткрытых униформах.
«Чудна столица… баня и ресторан – два в одном. Мне-то что: у всех свои причуды. Лишь бы платили», – успокоила Аля неугомонные
– Новенькая, к Раисе на ковёр! – услышала она голос позади себя.
Обернулась и спросила:
– Вы, меня?
– Разумеется, и поспеши, скоро клиент попрёт, – пояснил, довольно симпатичный, молодой человек.
«Раиса, наверно начальница, та, что договор подписывала», – сообразила Аля и направилась к известному кабинету.
– Заходи, заходи, – встретила приветливой улыбкой Раиса, дама лет пятидесяти, с некрасивым шрамом во всю левую часть лица.
Аля немного опешила. Но, Раиса привыкла к замешательствам незнакомых с ней людей, и продолжала:
– Получи форму у кастелянши. Если потная – быстро в душ. Но завтра будь на месте заранее. Перед клиентом не суетись: не прибегай к спешке… мужик клюёт на интригу. Как поняла, ты новичок! Тем более, наведи тень на плетень… пусть подымут ставку. Гуще чай – увесистей чаевые! – лицо Раисы передёрнулось ухмылкой.
Аля опустила взгляд в пол.
– Ничего привыкнешь, – буркнула начальница, догадываясь о смущении девушки, – Ступай! И помни, у нас ни к чему не принуждают… любая услуга добровольное дело. Успеха, молодка, и будь осторожна с кипятком, – расхохоталась Раиса.
– Спасибо, – ответила Аля, не поднимая головы.
По дороге встретила несколько дамочек разных возрастов, в очень странных нарядах. Как всякая русская, а Аля была особо русской: не любопытной и остерегалась выглядеть глупой. Отсюда постаралась не пялиться на спешащих женщин.
– Эй! Новенькая… чего ворон ловим! – вздрогнула она от хрипловатого оклика.
– Мне бы форму получить…
– Я тут, по-твоему, зачем торчу! – рявкнула дама с Беломориной во рту.
Увидев, что ей подаётся наряд, того же фасона, что и на девицах в коридоре, Аля оторопела, спросив, как в этом работать.
– Хочешь к верху каком, аль балет сваргань. Короче, что Раиса велит то и выдаю. Клиент не жалуется. Да и удобно… всегда сухая… Кожа, между прочим, чистая Турция. Опять же не маркая, прохладу держит. Во… блестит то как. Берёшь или кочевряжиться решила? Смотри, Райка каприз не жалует, останешься за бортом. Если выпрет, хрен, где возьмут. У ней связи! Москва не резиновая и плясать под траурный марш заставляет не такую кралю, как ты!
– Но в нём, я почти голая…
– Ты, хотела работать в бане в норковой шубе, – разразилась смехом курилка.
В коморку вошла женщина, лет тридцати, с пышной копной рыжих волос.
– Веселье по какому поводу? – полюбопытствовала та с порога, и не дожидаясь ответа продолжала: – Трусы другие выдай, то эти не выдержат натиска гориллы.
– Везёт тебе, Анжелочка, с клиентом… втюрился наверно…
– Никак, новенькая… откуда Раиса выкапывает самобытность…
– Что ты, Анжелочка… шепчут, сама явилась. Вот, отказывается, принят наряд. Лепечет, нагая буду…
–Да… оголодала деревня! Что отказывается… ну и дура. Халява не устраивает, пусть за кровные купит по душе и к телу, – вывела суждения Анжелочка, и прихватив трусы удалилась.
Аля вздохнула и подумала: «Если сотрудницы носят, я что особенная. В самом деле… баня же. Здесь положено быть оголённым. Потом не подавать же чай или убирать кабинеты в синем утреннем платье: жара задушит».
Форма пришлась кстати: подчеркнула изгиб талии, выделила упругие бедра, а стройные ноги обрели завершённость в тёмных туфлях на шпильках.
– Прямо, красотка! Уверена, своё не упустишь. А я, девка, никогда не ошибаюсь, – усмехнулась курилка, и велела Але заняться делом, припугнув… или Раиса не засчитает трудодень: – Да, вот ключ от шкафчика. Твой сто пятый. Вещи смело ложи, у нас не шалят.
Часть пятая – Тот, самый мужчина
– О! Новенькая, где пропадаешь. Тащи чай в сто пятый, – велел уже знакомый парень, и вручил разнос с чайником, двумя красивыми чашечками и сладостями в миниатюрных вазочках.
– Зачем в сто пятый, это мой шкафчик, – брякнула от волнения Аля.
– Причём шкафчик, посылаю в сто пятый номер! Ну деревня… наберут по объяве и мучайся, – проворчал парень.
«Сто пятый», – шептала Аля, опасаясь разбить содержимое разноса. Чашечки, как назло, стукали друг друга, Крышка на чайнике трепыхалась, в такт её волнующему сердцу.
…Подойдя к номеру, постучала.
– Заходи, – послышался мягкий баритон.
Аля толкнула дверь. И не узнала помещение, которое убирала утром. Диванчик в предбаннике превратился в уютную кровать, со взбитыми подушками, застеленную алой шёлковой простынёй. Рассеянный свет, пританцовывая в хрусталиках бра, создавал чарующий уют.
– Почему замерла на пороге? – подал голос рослый мужчина лет пятидесяти, выходя из сауны.
Але удалось преодолеть смущение, делая вид, что привычно видеть чуть прикрытое мужское тело.
Все же гость заметил лёгкий румянец и приподнял на бёдрах полотенце.
– Садись, милая. Выпьем чайку, покалякаем, то ох! И скучно одному…
– Не знаю, можно ли с гостями чаи гонять. Я новенькая…
– Можно, милая, со мной всё можно. Тебе послаще…
– Давайте, налью сама. Всё же… моя работа.
– Ну… если служба требует… наливай, – улыбнулся гость.
– Может познакомимся, как-то не по-людски чаёвничать внезнанку. Меня звать Виталий Сам… впрочем, просто Виталий.