Империя ГРУ. Книга 2
Шрифт:
Начав сотрудничать с ЦРУ, Попов передавал американцам информацию о личном составе ГРУ в Австрии и методах его работы. Он сообщил ЦРУ важные подробности о советской политике в Австрии, а позднее и о политике в Восточной Германии. По некоторым, скорее всего весьма преувеличенным данным, Попов за первые два года сотрудничества с ЦРУ передал Кайзвальтеру имена и коды около 400 советских агентов на Западе. Предусматривая возможность отзыва Попова в штаб-квартиру ГРУ, ЦРУ была предпринята операция по подбору тайников в Москве. Эту задачу поручили Эдварду Смиту, первому человеку ЦРУ в Москве, посланному туда в 1953 году. Однако Попов, побывав в Москве в отпуске и проверив тайники, выбранные Смитом, нашел их никуда не годными. По словам Кайзвальтера, он сказал: «Они паршивые. Вы что, пытаетесь погубить меня?» Попов жаловался на то, что тайники недоступны и использование их было бы равносильно самоубийству. [86]
86
Уайз Д. Охота на «кротов». М., 1994. С. 51.
В 1954 году Попов был отозван в Москву. Возможно, это было вызвано его знакомством с П. С. Дерябиным, сотрудником КГБ в Вене, в феврале 1954 года бежавшим в США. Но никаких подозрений относительно лояльности Попова ни у ГРУ, ни у КГБ не возникло, и летом 1955 года он был направлен в Шверин на север ГДР. Перевод в Шверин обрывал связь Попова с его оператором Кайзвальтером, и он по заранее оговоренному каналу послал письмо.
В ответ Попов вскоре получил письмо, положенное под дверь его квартиры, в котором говорилось:
«Здравствуй, дорогой Макс!
Привет от Гроссмана. Жду тебя в Берлине. Здесь есть все возможности так же хорошо провести время, как и в Вене. Письмо посылаю со своим человеком, с которым ты должен завтра встретиться в 8 часов вечера около фотовитрины, возле Дома культуры им. Горького в Шверине, и передать ему письмо». [87]
Связь с Поповым в Шверине была установлена с помощью немки по имени Инга, а в дальнейшем поддерживалась агентом ЦРУ Радтке. На следствии 75-летний Радтке говорил, что их встречи происходили всегда через четыре недели. На каждой из них Радтке получал от Попова пакет для Кайзвальтера и передавал Попову письмо и конверт с деньгами.
87
Серов В. Черная тропа «Макса». В кн.: Неотвратимое возмездие. М., 1987. С. 352.
Пока Попов находился в Шверине, он, несмотря на все старания, не мог лично встречаться с Кайзвальтером. Эта возможность предоставилась ему в 1957 году, когда он был переведен на работу в Восточный Берлин. Их встречи происходили в Западном Берлине на конспиративной квартире, причем Кайзвальтер изменил фамилию, под которой работал, с Гроссман на Шарнхорст.
— В Берлине, — рассказывал Попов на следствии, — Гроссман взялся за меня основательнее. Он интересовался буквально каждым моим шагом. Например, после возвращения из отпуска, который я проводил в Советском Союзе, Гроссман потребовал наиподробнейшего отчета о том, как я провел отпуск, где был, с кем встречался, требовал, чтобы я говорил о мельчайших деталях. На каждую встречу он приходил с заранее подготовленным вопросником и во время беседы ставил мне конкретные задания по сбору информации. [88]
88
Там же. С. 354.
Временное прекращение связи с Поповым после его отзыва из Вены встревожило ЦРУ. Чтобы подстраховаться от подобных неожиданностей, были отработаны условия контактов с Поповым на тот случай, если его отзовут из Берлина. Он был снабжен средствами тайнописи, шифровальными и дешифровальными блокнотами, радиопланом, подробной инструкцией пользования шифрами и адресами, по которым он мог известить ЦРУ из СССР о своем положении. Для приема радиосигналов Попову выдали приемник, и на одной из встреч с Кайзвальтером он прослушал магнитофонную запись сигналов, которые он должен был принимать, находясь в СССР. В инструкции, врученной Попову, говорилось:
«План на тот случай, если Вы останетесь в Москве. Пишите тайнописью по адресу: Семья В. Краббе, Шильдов, ул. Франца Шмидта, 28. Отправитель Герхард Шмидт. В этом письме сообщите все данные о вашем положении и дальнейшие планы, а также когда Вы будете готовы принимать наши радиопередачи. Радиоплан следующий. Передачи будут по первым и третьим субботам каждого месяца. Время передачи и волна указаны в таблице…». [89]
Помимо этого весной 1958 года Кайзвальтер познакомил Попова с его возможным связником в Москве — атташе посольства США в СССР и сотрудником ЦРУ Расселом Августом Ланжелли, специально вызванным по этому случаю в Берлин, и получившем псевдоним «Даниил». В то же время Кайзвальтер заверил Попова, что он всегда может уехать в США, где будет обеспечен всем необходимым.
89
Там же. С. 355.
В середине 1958 года Попову было поручено забросить в Нью-Йорк нелегала — молодую женщину по фамилии Тайрова. Тайрова выехала в США по американскому паспорту, принадлежавшему парикмахерше из Чикаго, который она «потеряла» во время поездки на родину в Польшу. Попов предупредил о Тайровой ЦРУ, а Управление в свою очередь поставило в известность ФБР. Но ФБР допустило ошибку, окружив Тайрову слишком плотной слежкой. Та, обнаружив слежку, самостоятельно приняла решение вернуться в Москву. На разборе причин провала Попов обвинил во всем Тайрову, его объяснения были приняты и он продолжил работу в центральном аппарате ГРУ.
Вечером 23 декабря 1958 года Попов позвонил на квартиру атташе посольства США Р. Ланжелли и условным сигналом пригласил его на личную встречу, которая должна была состояться в воскресенье 27 декабря в мужской уборной Центрального детского театра в конце первого антракта утреннего спектакля. Но Ланжелли, пришедший в театр с женой и детьми, напрасно прождал Попова в условленном месте — тот не пришел. В ЦРУ были обеспокоены невыходом Попова на связь, и совершили ошибку, стоившую ему жизни. По словам Кайзвальтера, привлеченец ЦРУ Джордж Пейн Уинтерс-младший, работавший в Москве представителем госдепартамента, неправильно понял указание послать письмо Попову, и отправил его по почте на домашний адрес в Калинин. Но, как показали в дальнейшем перебежчики Носенко и Черепанов, сотрудники КГБ регулярно напыляли на обувь западных дипломатов специальное химическое вещество, которое и помогло проследить путь Уинтерса до почтового ящика и изъять письмо, адресованное Попову. [90]
90
Уайз Д. Указ. соч. С. 351.
В свете вышесказанного можно уверенно говорить, что М. Хайд в своей книге «Джордж Блейк—супершпион», а вслед за ним и К. Эндрю ошибаются, когда приписывают разоблачение Попова Дж. Блейку, сотруднику СИС, завербованному КГБ в Корее осенью 1951 года. М. Хайд пишет, что после перевода из Вены Попов написал письмо Кайзвальтеру, объясняя в нем свои затруднения, и вручил его одному из членов британской военной миссии в Восточной Германии. Тот передал послание в СИС (Олимпийский стадион, Западный Берлин), где оно легло на стол Блейка вместе с инструкцией переслать его в Вену для ЦРУ. Блейк так и сделал, но лишь после того, как прочитал письмо и передал его содержание в Москву. По получении сообщения, КГБ взял Попова под наблюдение, и когда тот прибыл в Москву, арестовал его. Блейк в своей книге «Иного выбора нет» справедливо опровергает это утверждение, говоря, что письмо, врученное Поповым сотруднику британской военной миссии, не могло попасть к нему, так как он не отвечал за связи с этой миссией и ЦРУ. И потом, если бы КГБ знал еще в 1955 году, что Попов — американский агент (это случилось бы, если Блейк сообщил о письме), то его не держали бы в ГРУ и тем более, не поверили бы его объяснениям по поводу провала Тайровой. [91]
91
Блейк Дж. Иного выбора нет. М., 1991. С. 228–230.
Проследив путь Уинтерса и узнав, что тот отправил письмо сотруднику ГРУ, контрразведка КГБ взяла Попова под наблюдение. В ходе наблюдения было установлено, что Попов дважды — 4 и 21 января 1959 года — встречался с атташе посольства США в Москве Ланжелли, причем, как выяснилось впоследствии, во время второй встречи получил 15000 рублей. Было принято решение арестовать Попова, и 18 февраля 1959 года его задержали у пригородных касс Ленинградского вокзала, когда он готовился к очередной встрече с Ланжелли.