Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия(третья и четвертая книга серии)
Шрифт:
– О, надеюсь, вы не сочтете это оскорбительным для вас. То, что мы сидим рядом, не просто случайность. Я намеренно просил предоставить мне это место.
– Ах вот как! Я крайне рад познакомиться с вами, господин Стерн. Но боюсь, что как и большинство здесь присутствующих, я немного обескуражен происходящими событиями. Не каждый день к нам возвращается монарх, который, как мы считали, давно нас покинул.
– Надеюсь, это для вас счастливый день.
– Сэр, я думаю, что счастливым человека делают не редкие и яркие события его жизни, счастье складывается из малозаметных, повседневных мелочей. – Он поднял свой бокал. – Так выпьем же за это малое, что
Стерн тоже поднял бокал.
– За малое, – повторил он с недоверием в голосе.
– И конечно же, за короля, – добавил Франклин.
– За короля! – подхватил Стерн уже с большим энтузиазмом.
– Итак, господин Стерн, какой конкретно вопрос философии вас интересует?
– Это было бы для меня таким счастьем, поговорить о философии с вами, господин Франклин, но, боюсь, сейчас не самый подходящий момент для этого. Наша беседа может показаться очень скучной для милых дам. – Рукой, держащей бокал, он обвел сидящих рядом женщин, включая Ленку. – Я лишь осмелюсь заметить, что в данный момент я интересуюсь не столько философией, сколько философами. Видите ли, его величество поручил мне создать департамент философии при его дворе, главной целью которого должно стать учреждение Академии наук.
– Понимаю, – ответил Франклин, взвешивая значимость сказанного.
– И я не вижу, кто бы еще, кроме вас, мог возглавить этот департамент, – продолжал Стерн. – Я был бы бесконечно рад – смею заверить, и король тоже, – если бы вы согласились принять эту должность. Обещаю, жалованье будет соответствующим.
Франклин, слушая, маленькими глотками пил вино – терпкое, с кислинкой, скорее всего португальское.
Последовала третья перемена блюд: запеченная телятина, жареные куры и кролики, два вида салата. Франклин только взглянул на все это изобилие и почувствовал легкую тошноту.
– Боюсь, господин Стерн, – сказал он, – колонии – мой дом, моя родина, и я не хочу отсюда уезжать, хотя предложение очень заманчивое.
– Но, господин Франклин, вам, несомненно, известно, что его величество намерен расположить двор здесь, в Чарльз-Тауне.
Франклину показалось, что мир перевернулся, он только и смог выговорить:
– А-а, понимаю.
– Вам вовсе не нужно покидать родину.
Франклин сделал большой глоток вина.
– Это очень лестное предложение, – начал он. – Я с удовольствием готов обсудить основополагающие моменты, но, конечно, не здесь, как вы верно заметили. Не стоит утомлять дам нашими скучными разговорами.
Стерн улыбнулся и поднял бокал:
– Браво, господин Франклин. Мы непременно все это обсудим.
Франклин кивнул и повернул голову в сторону стола, за которым сидел Джеймс.
"Итак, ты намерен перевезти сюда Англию со всеми ее потрохами", – подумал он.
Франклин был уже изрядно встревожен происходившими событиями, но от того, что он увидел, мороз пробежал по коже. За спиной Стерна стоял король, и сейчас он разговаривал с высоким, очень подвижным человеком в темном камзоле и парике, черные локоны которого ниспадали ему на плечи. Человек рассмеялся какой-то шутке короля, и на мгновение Франклину показалось, что глаза человека вспыхнули красным огнем, а за спиной у него воздух сгустился и завился спиралью. Франклин не спеша полез в карман, нащупал прохладную поверхность круглого компаса, определявшего наличие в окружающем пространстве malakim. Будто глядя на часы, он скользнул глазами по компасу.
Его стрелка указывала прямо на человека в темном камзоле.
– Сейчас только пять часов, – сказал Стерн, заметив его движение. – Для колоний это поздний час?
– Чрезвычайно, – пробормотал Франклин.
Ему следовало сразу же допросить пленного колдуна. Сейчас это может оказаться слишком поздно.
8
Систематика [12]
Воздух в Королевском ботаническом саду был очень теплый и влажный, насыщенный густым ароматом орхидей и острыми испарениями почвы, пропитанной терпкими экзотическими запахами Индии, Таити, загадочной Африки и Мадагаскара.
12
Систематика – та часть зоологии и ботаники, которая занимается описанием и изучением органических форм, ныне живущих на земной поверхности.
Но Адриана ничего этого не замечала. Она шла по саду со своими учениками, проводя урок в соответствии с расписанием, будто ничего плохого не случилось. Неожиданно нависшей над ней опасности она позволила лишь одну незначительную уступку – ее сопровождали два лоррейнских телохранителя. Невидимые силы роем следовали за ней, но она старалась окружающим казаться спокойной и занятой своим обычным делом. И все это время она думала о своем сыне о Нико. О малыше, прильнувшем к ее груди, когда она скиталась по дорогам Франции, растерзанной войной, о малыше, только что научившемся ходить, но уже маршировавшем с лоррейнской армией, о странном видении мальчика в восточных одеждах. Потеря сына осталась у нее на сердце глубокой, незаживающей раной.
Она пыталась отвлечься, наблюдая, с каким энтузиазмом ее студенты воспринимали все новое и как украдкой обменивались взглядами.
– Что за восхитительные цветы эти орхидеи! – воскликнул один из них, по имени Карл фон Линней [13] .
Адриана, выбрав одну из самых диковинных орхидей и проведя пальцем по внутренней стороне пурпурного лепестка, сказала:
– Когда я училась в Сен-Сире, нам не разрешалось смотреть даже на нарисованные орхидеи. Считалось, что они возбуждают сладострастие.
13
Линней Карл фон (1707 – 1778) – шведский естествоиспытатель, основатель систематики.
– Я, я не – залепетал Карл, бледное лицо шведа зарумянилось. – Я не понимаю, – произнес он смущенно и неловко.
Краем глаза Адриана заметила, что ее вторая ученица, молодая француженка Габриель Эмили ле Тоннелье де Бретой, тоже покраснела.
– Мадемуазель Бретой, неужели восхищение цветком мсье Линнея оказалось столь заразительным?
Бретой очень быстро овладела собой. Ее темно-зеленые глаза удивленно посмотрели на Адриану.
– Как и он, я восхищена их необычайным разнообразием. Я поражена тем, что Бог сотворил не один вид, а такое неисчислимое множество.
– Да, – произнес Линней, кашлянув, – именно это меня и восхитило, мадемуазель.
– Разнообразие мхов и лишайников восхищает вас в такой же степени?
– Конечно же, честно говоря, мы с Эми я хотел сказать – с мадемуазель Бретой, как раз и хотели обсудить с вами эту тему.
– Продолжайте, я слушаю вас.
Линней нервно улыбнулся. Он был недурен собой, хотя и не красавец, среднего роста, немного застенчивый, чуть полноватый, добродушным лицом чем-то похожий на тюленя.