Империя Кастула: подводные приключения
Шрифт:
Помещение, где мы оказались, было странным: оно являло собой средних размеров зал, полностью отделанный изнутри толстым рельефным стеклом цвета морской волны. Сквозь него ничего нельзя было разглядеть. Мы были в этакой пустой коробке. Стеклянный пол, стены и потолок, равномерно идущий отовсюду свет. При этом нигде не было видно дверей, входного люка или иллюминаторов. Нигде не имелось ни щёлочки, ни зазора, чтобы предположить, где здесь выход, и что нас ждёт прямо за ним?
– Где мы находимся? – спросил кто-то из мужчин. – Я не помню, чтобы на «Престиже» была
– Мы не на лайнере, – тут же кто-то ему возразил. – Разве Вы не чувствуете: здесь нет привычной качки.
– Да как же нет, когда меня по-прежнему укачивает? – слабым голосом простонала Катерина. – А от волнистых стен и этого ужасного сине-зелёного цвета голова нестерпимо кружится. Меня сейчас вырвет, честное слово.
– Катюша, держись! – Никита заботливо склонился над своей девушкой. – Ляг на спину и закрой глаза. Так будет легче. Я надеюсь, мы здесь ненадолго? Сколько мы уже тут? У кого-нибудь есть часы? Мой телефон остался в кафе.
Сразу несколько человек захлопали себя по карманам. Однако предоставить верную информацию относительно времени нашего пребывания в неизвестном месте не мог никто. У одних информация в телефонах оказалась сбитой, и электроника автоматически вернулась к заводским настройкам. У других телефоны показывали только восемь часов вечера – время, когда на палубе сработал фейерверк. А у кого-то телефоны были в зависшем состоянии и категорически отказывались работать. И надо ли говорить, что, несмотря на то, что всех обслуживали разные операторы сотовой связи, дозвониться до внешнего мира не удавалось никому. В эфире стояла абсолютная тишина.
– Ну, и сколько нас здесь будут держать? – с определёнными нотами возмущения спросил ещё один из пленных, видя, что Белла, Оберон и Салливан не размахивают больше пистолетами.
– Сколько надо, столько и будут! – огрызнулся Салливан и отошёл со своими друзьями как можно дальше от остальных.
Очевидно, что у этих ребят тоже имелись вопросы, и они желали обсудить их в отсутствии посторонних.
– Ох-хо-хо! Что ж это делается-то? – простонал Джошкун, приходя в себя и усаживаясь на полу. – Совсем ведь не пил. А голова раскалывается так, будто я с похмелья. Нет, надо срочно искать отсюда выход.
– Нашедшего выход, обыкновенно, затаптывают первым, – нравоучительно изрекла Алиса, тоже принимая сидячее положение.
– Госпожа Южанина?! Вы живы?! – радостно вскричал галантерейщик.
– Алиса? Алиса, дорогая, как ты? – Алёна, едва очнулась, но услышав голос сестры, сразу же кинулась к ней. – Ты ранена?
– Да, вроде, нет, – Алиса для верности ощупала себя руками, а затем с презрением глядя в сторону Беллы, Оберона и Салливана, многозначительно добавила: – Всё, что не убивает, делает меня только сильнее. А на память я никогда не жаловалась. Зло я запоминаю и припоминаю.
– Это уж точно, – случайно сорвалось с языка у Никиты, и он вмиг пожалел о сказанном.
Алиса услышала его слова, уничижительно посмотрела в его направлении и безразлично бросила:
– Если я тебе не нравлюсь, застрелись, я не исправлюсь!
Катерина от такой наглости даже забыла о своей болезни:
– Как Вы вообще смеете шутить в подобной ситуации? Я не понимаю! Сегодня и так застрелили человека! Этого, Вашего… Дейдена! Вы же считали себя его другом!
Алиса кивнула:
– Всё верно. Хороший был человек, царствие ему Небесное! И я тоже в шоке от произошедшего, не меньше, чем ты. Но, во-первых, меня саму чуть не убили по его милости. А это уже не по-дружески. Во-вторых, я понятия не имею, какие законы нарушил Дейден в своей стране. Я гражданка другого государства. Кстати, а тело Дейдена сейчас здесь?
– Не знаю. Я его не видела. Но я ещё не вставала с места. Вон нас здесь сколько! Пока даже не все пришли в себя. Думаете, нас усыпили каким-то газом?
– Без понятия.
– Смотрите, вон там ещё кто-то лежит!
Дейдена в нашем зале не было. А последними из тех, кому предстояло проснуться, оказались Гарнет и её раненый супруг Уберто. И если женщина очнулась от наших просьб довольно быстро, то состояние её мужа однозначно было очень тяжёлым. Он не реагировал ни на слова, ни на прикосновения.
– Врача! Ему срочно нужно врача! – зарыдала Гарнет, обращаясь и к нам, и к стоящим в отдалении «агентам американской спецслужбы». – Ну что вы за люди-то такие? Мало вам заложников, вы теперь будете просто стоять и смотреть, как человек умирает? Вызовите ему бригаду медиков!
Белла, Салливан и Оберон отошли ещё дальше, делая вид, что всё сказанное к ним не относится. А мы все, хоть и столпились вокруг раненого, но не были докторами, чтобы реально ему помочь.
– Я – бывший сотрудник министерства по чрезвычайным ситуациям, – признался Никита. – Спасатель. Я умею оказывать первую помощь пострадавшим до приезда специалистов. Но в данной ситуации я затрудняюсь. Внешнее кровотечение у него остановилось, но внутреннее, скорее всего, продолжается. И удалить пулю из лёгких вне медицинского учреждения, не имея ни лекарств, ни инструментов… Ну, сами понимаете. Я не смогу. А Катя – она хоть и студентка медицинской академии, но она окончила только первый курс. И вообще планирует быть моделью, а не врачом.
– А он вообще дышит? – осторожно спросил племянник галантерейщика. – Мне кажется, он совсем не шевелится.
Катерина подошла ближе и приложила ухо к грудной клетке раненого, пощупала пульс на его руке, на шее.
– Он живой, – вынесла она своё заключение. – Пульс едва прощупывается, и дыхание поверхностное. Но он жив, и ему срочно нужна операция!
– Да, докторов сюда бы не мешало, – заметил ещё один из мужчин по имени Келл. – У него странная рана. Я владею сталелитейным цехом в Германии, производим железки для разных нужд. Как-то у нас на производстве была травма. Одному парню пробило плечо металлическим штырём, – он поморщился. – Сколько лет прошло, а я до сих пор помню, как у него фонтаном хлестала кровь, несмотря на все наши усилия наложить давящую повязку. И так было до приезда врачей. А здесь, вон какое ранение, и ничего…