Империя Млечного Пути. Книга 2. Рейтар
Шрифт:
Над головой, среди ливня, коротко мигнуло – это «скауты» ушли за поселок, наблюдать, чтобы диверсанты не попытались незаметно выбраться с другой стороны. Хотя, им через топи не пробраться.
– Виктор, – позвал Гарин. – Что там база? Делаем переговоры?
– На базе Чеснока с орбиты встречают, – отозвался из своей «коробочки» Иклеба. – Кто бы еще знал чего нашему тяжелопогонному куратору всралось именно сейчас с инспекцией нагрянуть. Так что, пока никто никаких решений принимать не будет – все ковры расстилают.
– Значит, действуем по ситуации, – подытожил Кэнджун.
– Так
– Предложения?
Гарин буквально ощутил, как командир пехотинцев посмотрел в его сторону.
– Развалить поселок к чертям да и дело с концом, – бросил Иклеба. – Все равно на этих «пиявок» всем плевать. Сопутствующие жертвы.
– Нас не затем послали, – не согласился Ли.
– Нужно идти на переговоры, – твердо сказал Юрий. – Мы сейчас хозяева ситуации, у нас получится диктовать свои условия.
– Зачем идти? Сейчас усилители включим и по громкой связи прикажем выходить наружу, – хмыкнул Иклеба. – Но я все же предложил бы дать моим бомбардирам поразвлекаться.
– Не знал, что ты такой кровожадный, Виктор, – чувствовалось, что Кэнджун улыбается.
– Я не кровожадный. Я просто хочу вытянуть ноги и хотя бы дней десять поспать.
Все понимающе засмеялись.
– Они не выйдут, – наконец сказал Юрий. – Они испуганы, загнаны в угол. Им внутри спокойнее, особенно, в окружении заложников. Так что, кому-то нужно пойти внутрь и все решить на месте.
– У кого-то есть опыт переговоров? – скептически откликнулся Иклеба. – У меня точно нет.
– У меня отсутствует соответствующий модуль в инбе, – нехотя признался Ли. – Как-то ни к чему было. У моих парней, думаю, тоже.
Юрий хмыкнул – граждане империи на удивление неуверенно себя чувствовали без «костылей» в виде закачанных в индивидуальную базу данных – инбу – знаний, когда дело касалось чего-то незнакомого.
– Я пойду, – сказал Гарин. – Я знаю, как с ними говорить.
С ним не стали спорить – Иклеба все равно не вылез бы из своего командирского болотохода, а Кэнджун посчитал, что решение в сложившейся ситуации разумное.
И только Рэй все воспринял со свойственной проницательностью, когда Юрий перешел в общий канал и сообщил о решении.
– Опять голову в пасть суешь? – недовольно вздохнул Одегард, повернувшись к снимающему амуницию Гарину. – Снова смерти ищешь?
Юрий молча отстегнул от груди крепление автомата, стараясь не смотреть в непрозрачное забрало шлема товарища.
– Командир, пойти с тобой? – предложил Рэнт и его поддержал возгласом Одучи.
– Оставайтесь на местах, – велел Юрий, наконец, освободившись от тяжелой «упряжи» и оставшись в одном бронескафандре и с пистолетом на боку. – Я скоро.
– Может, у Боба есть опыт в переговорах? – не сдавался Рэй. – Все же, бывший полицейский.
– Я все переговоры вел только после хорошего «шила» в мозг задержанного, – хмыкнул Хьюз с другого конца тропинки. – Как бы, не та ситуация.
Юрий поднялся в полный рост, включил на плече аварийный маячок в режим постоянного мерцания и пошел в поселок. Позади длинно выругался Рэй.
Гарин шагал размеренно и спокойно, не спуская взгляда с вырастающих впереди построек. Если он неправильно просчитал ситуацию, то вместо переговорщика представляет собой замечательную цель. Диверсантам не составит труда разворотить ему голову точным выстрелом или срезать короткой очередью. Даже если защита скафандра и погасит большую часть урона, то с каждым шагом все меньше шансов на то, что группа сможет вытащить из-под огня своего контуженного командира.
Но страха не было. Как не было и остроты момента. Юрий просто шел вперед, рассматривая сквозь забрало шлема входной шлюз в поселок и слушая собственное дыхание.
Возможно, виной всему усталость. Или, возможно, прав Одегард, когда говорил про голову и пасть. Вот только задумываться об этом не следовало. Задумываться об этом значило признать проблему. Обрисовать контуры и вытащить на свет. А Юрий не готов к этому. Ему пока так лучше, не знать, что именно творится в голове.
Потому что единственное, заставляющее его просыпаться по утрам, это робкое ощущение того, что еще жива надежда. И страшно копнуть, обнаружить ее давно истлевшим мифом.
Страшно, что он все это время принимал свет надежды за блеск клыков отчаяния.
Но все это, как говорил Глебович, лирика. Гарину была чужда беспричинная рефлексия, он никогда себя не жалел и другим не позволял. Да, у него внутри все было непросто, да, порой растущее давление стравливалось ночными кошмарами, которые с трудом подавляли успокаивающие импульсы модулятора. Но это не было поводом идти у проблем на поводу. Особенно тогда, когда нужно делать свою работу.
Например, как сейчас.
По правую руку остался расстрелянный барак. Среди обломков что-то искрило под тяжелыми каплями ливня, дымился задранный в небо ствол пулемета. Одиноко висела на обломке стены бледная голокартинка с видами далекой солнечной планеты.
Юрий поднялся на опущенный пандус ворот, обстучал о серый бетон грязные подошвы. Над шлюзом нехотя зажегся силовой козырек, отсекающий надоедливый дождь, створки медленно поехали в стороны.
Поселки на Ракуде строились по примеру термитников, все дома здесь соединялись в единую систему ходов и коридоров, превращаясь в замкнутую экосистему. В каждом из поселков были свои порядки, но незыблемым правилом было поддержание порядка, потому что едкая атмосфера планеты всеми силами старалась пробраться внутрь.
Перешагнув высокий порог, Юрий наступил в маслянистую лужу, вытекающую из-под сваленных в кучу банок с техническими маркировками. Над головой тоненько сипел грубо перетянутый монтажным скотчем гидравлический шланг. Начинающийся сразу за шлюзом санитарный коридор не работал, между распылителями на стенах змеились черные узоры плесени.
– Иди вперед, – скомандовал из невидимых динамиков голос.
На полу засветилась путеводная линия, кажущаяся прерывистой из-за грязи и мусора.
Судя по показаниям, воздух внутри поселка вполне пригоден для дыхания, хотя и не рекомендован для длительного употребления. Что, ж длительного пребывания Юрий не планировал.