Империя смотрящего
Шрифт:
Незримо Григорий Яковлевич Панкратов — могучий волхв их стаи — был связан с каждым из своих учеников и появлялся в тот момент, когда одна из многочисленных незримых нитей натягивалась, готовая порваться. Видимо, нить Захара натянулась слишком туго, вот волхв и объявился.
— Я справлюсь сам, — уверенно сказал Маркелов, прекрасно понимая, что волхва не обманешь.
Даже если бы у старика сейчас были закрыты глаза, он все равно почувствовал бы ложь своей кожей. Зрачки, сжавшись до крохотных точек, подобно буру, легко проникли в информационное пространство Захара. Маркелов почти физически почувствовал, как волхв стал
Волхв выглядел старым, хотя таковым отнюдь не являлся. С длинными седыми волосами и окладистой бородой он напоминал храмового языческого идола.
Улыбнувшись, Григорий Яковлевич удовлетворенно сказал:
— Вот теперь ты справишься. К тебе, кажется, должен прийти гость?
Маркелов не удивился его вопросу. Волхв всегда все знал.
— Да.
Старик поднялся:
— Ладно, я пойду. И еще вот что, от тебя табачищем разит. Откажись от него! Иначе не сможешь увидеть даже того, что творится у тебя перед глазами.
И опять Маркелов не удивился. Последнюю сигарету он выкурил неделю назад, зная, что никотин в малых дозах может стимулировать глубинный уровень восприятия. Тогда ему показалось, что около его дома крутятся какие-то подозрительные личности. Потребовалось сделать две глубокие затяжки, чтобы осознать — они здесь ни при чем!
— Григорий Яковлевич, можно у тебя спросить? — осмелился Маркелов.
Так было заведено в общине, даже юнец мог обратиться к старцу на «ты». А все потому, что их связывала волчья кровь.
— Спрашивай, — великодушно разрешил волхв.
— Ты ведь работал нелегалом в Англии?
— Теперь об этом можно говорить… Да!
— Как получилось, что ты провалился?
Волхв нахмурился:
— Мне неприятно вспоминать об этом… Среди нас оказался предатель. Я до сих пор ломаю голову, кто бы это мог быть… В очередной раз я пошел на встречу с резидентом. В лицо я его не знал, он должен был передать мне сообщение из центра и указать место почтового ящика. Еще накануне я почувствовал что-то неладное. Интуиция меня никогда не подводила. А тут подошел к месту встречи и увидел человека, сидящего на скамье. Мне не понравилось его биополе, и я ушел.
— А что именно в нем было не так?
— Другой бы не понял, но ты поймешь, — кивнул Григорий Яковлевич. — Поле было с зеленоватым оттенком и показалось мне каким-то зловещим. Была и еще одна особенность. В правой руке он должен был держать журнал, но журнал-то был в левой! Условия встречи по моей просьбе были изменены буквально накануне. Информация до резидента так и не дошла. Хотя должна была дойти! Скорее всего, в это время его уже не было в живых… Его так и не нашли… МИ-6 умеет заметать следы. Там работают настоящие профессионалы… Я понаблюдал за контактером со стороны, а потом просто ушел. Как выяснилось впоследствии, я был прав. Человек, пришедший на встречу, был из контрразведки. В итоге я был раскрыт. Еще через пару дней запасным каналом меня переправили в Россию. И все!
— Пробовали установить, кто тебя выдал?
Глаза волхва потемнели.
— Да. Проводилось следствие. От дела был устранен человек, на которого и списали этот провал. Вскоре его нашли мертвым… Официальная версия — самоубийство. С мертвых уже не спросишь. Но, на мой взгляд, ситуация гораздо сложнее. Это заметал следы настоящий «крот», сдавший меня! — Улыбнувшись, он спросил: — У тебя есть еще вопросы.
— Извини, что спросил.
— Ничего, будь осторожен.
Замок щелкнул почти зловеще, Маркелов, недоуменно посмотрев на захлопнувшуюся дверь, остался в одиночестве.
Ни одного из своих питомцев волхв не выпускал из поля зрения. Все они были стаей, единым организмом, а Григорий Панкратов был ее природой, некой субстанцией, законом, по которому жил каждый из них. Им могло показаться, что они находятся вне зоны его видимости, но на самом деле, связанный с каждым из них единой энергетикой стаи, он не отпускал ни одного из них даже на секунду.
Уходя, волхв сумел передать Маркелову часть своей могучей энергетики. Захар не знал, как именно происходила ее передача, но то, что она вливается в него по каплям, наполняя силой, чувствовал едва ли не каждой клеткой. Всего лишь скромный дар одному из своих любимых учеников.
Григорий Яковлевич появлялся всегда в самые трудные минуты и щедро делился своей неистощимой биоэнергетикой. Казалось, что он давно должен был иссохнуть, истощить свое биополе. Но он, как хороший аккумулятор, всякий раз подзаряжался, стоило ему только совершить обряд стаи. Например, ладони, работающие на прием энергии, подпитывали его природной энергетикой. И это один из простейших ритуалов.
Через несколько минут раздался условный стук в дверь. Подняв ладони по направлению к двери, Маркелов сделал глубокий вдох. Теперь он мог сказать, кто стоит перед его порогом, мужчина или женщина. Мог с точностью указать возраст гостя, но самое главное, — с какими намерениями тот явился. Визитер был спокоен, хотя немного напряжен. А теперь самое занятное — проверка на оружие. Маркелов представил, что его ладони — это сильный магнит, достаточно создать биоэнергетическое поле между гостем и своими вытянутыми руками, и можно смело указать, в каком именно кармане у гостя лежит оружие.
Так оно и есть!
В правом кармане пиджака лежал предмет, контурами очень напоминающий пистолет. При желании можно было даже определить его систему, но растрачивать понапрасну энергоресурсы Маркелов не желал. Он отчетливо видел, в каком положении находится оружие, — ствол смотрел вниз, упираясь в подкладку. Если визитер захочет вытащить его, то мушка обязательно зацепится за подкладку и пройдет несколько секунд, прежде чем ему удастся извлечь ствол. Человек, стоящий за дверью, явно был не стрелок, что успокаивало. В противном случае он бы спилил мушку, а пистолет держал бы стволом вверх, чтобы при необходимости, зацепив пальцем за скобу, мгновенно извлечь его.
Рядом с гостем никого не наблюдалось, иначе биоэнергетические поля перекрылись бы, давая дополнительные колебания.
Маркелов повернул ключ и отступил на шаг в сторону, пропуская гостя в комнату.
Разведчика можно определить по тому, как он входит в помещение. Сначала он коротким, но внимательным взглядом осматривает комнату, размещая в подсознании увиденное. И первый шаг делает лишь после того, как произойдет обработка полученной информации. Нет опасности, можно продолжать движение. Подобное поведение можно было принять за усталость, накопившуюся за день, даже за некоторую лень. Но Маркелов знал, что это всего лишь профессиональная осторожность и привычка видеть опасность там, где, казалось бы, ее не должно было быть.