Империя сосредотачивается. Книга 3
Шрифт:
– Хорошо, я согласна, пошли в этот твой Дворец бракосочетаний… только знаешь что… – притормозила она.
– Что?
– Не люблю я эти свадебные застолья, пьяные рожи в салатике оливье, обряды эти дурацкие, выкупы разные и похищения, может обойдемся без них, а?
Ну надо ж, а я только что это самое хотел ей предложить, мысли что ли она читает?
– Договорились, все будет скромно и тихо, а на сэкономленные деньги съездим на Новый год куда-нибудь.
– В Домбай или в Хибины, всю жизнь хотела на горных лыжах покататься, – захлопала в ладоши она.
– Договорились. А сейчас
– Куда?
– Как куда, с родителями знакомиться – завтра ж свадьба, а они не в курсе.
– А как же мы поедем, ты же пьяный?
– Во-первых, ты меня протрезвила, за что тебе поклон до земли, – и я еще раз поцеловал ее, – а во-вторых, что ж я, свою невесту на трамвае что ли повезу? Не-не, поехали.
– А гаишники?
– В это время дня они обычно по своим гаевням сидят, так что не боись, все будет чики-пуки.
Я выгнал из гаража свою незабвенную желтенькую копейку, завел, с большим трудом завел, время-то зимнее, тронулись по Кирова, потом по Краснодонцев. И надо же, на углу с Ильича нас поджидал гаишник с полосатым жезлом – вот сюда давай, показал он мне на обочину. А вот хер тебе, гаишник, а не туда, подумал я и прибавил газа. Он кинулся к своей машине и пустился в погоню.
– А я говорила, – хладнокровно сказала Аня, – надо было на трамвае.
– Ерунда, прорвемся, – не менее хладнокровно ответил ей я, – держись за что-нибудь.
И я резко свернул на Жданова, потом во дворы, потом опять на Краснодонцев, гаишник куда-то пропал.
– Ну надо ж, как в кино, – у Анечки даже щеки раскраснелись от удовольствию.
– Вот кстати, надо бы пару погонь вставить в наше кино.
– Какое ваше кино?
– Потом расскажу, – быстро ответил я, потому что в зеркале заднего вида опять появился гаишник с мигалкой и мне стало не до объяснений.
Ударил по газам, очередное свидание с ментами в мои планы ну никак не вписывалось. Пролетел дорогу без наименования между Парком культуры и Земснарядом, слава богу, тут еще светофоров не наставили, как в нулевые годы. Выскочил на Лескова мимо (гыгы) районного УВД, светофора и тут никакого не было, так что без задева все прошло. А теперь резко направо и к сороковой больнице, я там знал одно место, которое никто больше вроде бы не должен знать.
Гаишник мегафон включил, сука, и каркал через него на весь район: «водитель желтой ВАЗ-2101, немедленно остановитесь». Да не волнуйся ты, родной, щас остановлюсь, только доеду, куда мне надо, и немедленно встану, аки лист перед травой. Надеюсь, что у него рации нет, их в 70-е годы по-моему у милиции очень мало имелось, а то ведь если есть, то мало не покажется.А Аня между тем на кресле рядом возбужденно крутила головой и давала мне глупые советы, которые я, впрочем, мимо ушей пропускал. Ага, а вот и то самое место…
На территории 40-й больницы (никаких шлагбаумов и запертых ворот – езжай куда и как хочешь) было как минимум два очень крутых поворота на 90 градусов, а аккуратно между ними неприметный въезд к зданию морга. Да, морга, вы не ослышались, теплое и уютное местечко такое. Вот там мы и пристроимся.
Резко выкрутил руль, подкатил к моргу, завернул за угол, распахнул свою дверь, крикнул Ане
– Посидим здесь некоторое время, ладно? – сказал я Ане.
– А что это вообще такое? – удивленно спросила она.
– Ну у тебя же отец здесь работает, должна бы знать…
– Отец работает, но что это, я не знаю.
– Ну и ладушки, потом как-нибудь узнаешь, а вон местный работник идет, щас нам легенду надо бы сочинить подходящую… и позвонить кое-куда для надежности… ты поддакивай, если что.
Местный работник в зелененьком халате вышел в тамбур, где мы с Анютой на продавленном топчанчике сидели, и удивленно воззрился на нас.
– Чего надо, молодые люди? – спросил он, обращаясь в основном ко мне.
– Позвонили нам полчаса назад, что мол тетю мою сюда привезли, машиной вроде сбило, вот мы и сорвались проверить, может ошибка какая… – начал вдохновенно врать я. В этот момент открылась дверь и вошел тот самый гаишник, прямо вместе с полосатым жезлом.
– Так, – сказал он, обращаясь тоже ко мне, – машина за углом ваша стоит?
– Какая машина, товарищ сержант? Мне 17 лет, никаких машин у меня в принципе быть не может.
– Товарищ… эээ…, – протянул он уже работнику в халате, – что они тут делают?
– Да вот, – ответил тот, – говорят, что тетю ихнюю сюда привезли, проверяем.
– Так точно, – добавил я, – Вера Ивановна Старикова, сестра отца, 48 лет, проживает на Челюскинцев, 8-12.
– А желтая копейка чья?
– Понятия не имею, тщ сержант, видел только, как она недавно подлетела сюда, а водитель вооон в ту сторону ушел, – и я махнул рукой по направлению к приемному покою.
Гаишник почесал жезлом затылок и молча вышел, я же обрадованно повторил товарищу из морга установочные данные на тетю – реальные взял, она там и живет. Товарищ завел нас в следующую комнату, открыл толстенный гроссбух и начал водить пальцем по строчкам. Как и следовало ожидать, никаких Вер Ивановн в ближайшие сутки, да и не в ближайшие тоже, у них отмечено не было.
– Ну нет и слава богу, что нет, значит живая наша Вера Ивановна. Мы пойдем тогда, ладно? – сказал я работнику.
– Валите, – буркнул он сквозь зубы, закрывая гроссбух.
Вышли на улицу, гаишник ходил кругами вокруг копейки и что-то бормотал при этом.
– Ну что, нашли тетю? – спросил он.
– Никак нет, тщ сержант, ошибка наверно какая-то вышла, пойдем к ней домой проверять, что там и как, – ответил я и добавил, набравшись наглости, – может подвезете до ее дома, а то тут идти далеко?
Сержант слегка офигел от моих запросов, но подвозить нас отказался, дела у него тут. Да и не очень-то и хотелось, ушли пешком. Аня тут же завалила меня вопросами, что теперь с машиной будет, да как я выкручиваться буду – да ничего с ней не будет, не век же гаишники вокруг нее круги нарезать станут, когда им надоест, заберу, а эвакуаторов пока не изобрели, отвечал я. Так и дошли незаметно до ее дома, жила она по соседству с Игоревичем, очень удобно кстати, далеко бегать не надо.
– Сначала к твоим или к моим? – спросил я, – ну хорошо, к твоим. Да, и купить бы что-то надо, неудобняк же с пустыми руками идти.