Империя травы. Том 1
Шрифт:
– Конечно, – ответила Мириамель. – Как я уже сказала, я в огромном долгу перед вами и вашим народом. Но как я узнаю, куда и когда мне следует прийти?
– Вам сообщат, когда придет время, – сказал Ган Даха, и его большие глаза заблестели, словно он подумал о чем-то забавном и неизвестном Мириамель. – Вам не следует удивляться. У нас есть способы связаться с вами даже в великом Санцеллане Маистревисе.
Когда
– Ваше величество, вот вы где! Я вас повсюду ищу! Капитан хочет с вами поговорить.
Мириамель закатила глаза. Не прошло и часа после того, как они вышли из порта, а ее уже гоняют с места на место, как волан.
– Неужели капитан рассчитывает, что я побегу к нему, как девка из таверны?
– Нет, ваше величество! Он здесь! Смотрите, вот он идет!
Капитан Фелиссо действительно быстро поднимался по лестнице, размахивая чем-то белым.
– Ваше величество, ваше величество, тысяча извинений – нет, сто тысяч, потому что мы не могли вас найти! – Фелиссо родился в Пердруине, и, как только начинал сердиться или волноваться, у него появлялся акцент, поэтому сначала Мириамель не поняла, что он говорит.
– Но я здесь, капитан. Я не упала с корабля в воду, и что бы мои леди ни говорили, едва ли мне могут угрожать килпы.
Он бросил на нее удивленный взгляд, но к нему тут же вернулась уверенность.
– Да, конечно, вы совершенно правы. Но я по-прежнему невероятно сожалею, что не мог вас найти, на случай, если вы захотите ответить. Но, к счастью, посланец еще на борту. Он приплыл на маленькой лодке и утверждает, что это важно.
– Кто утверждает? Должна признаться, я не понимаю, что вы пытаетесь мне сказать, капитан.
– Почти сразу после того, как наш корабль покинул порт, за нами вдогонку отправился посланец. Мы его увидели и подождали, пока он нас не догнал. У него послание для вас – от короля, так он сказал. От вашего мужа из Эркинланда, от самого короля!
– Да, мой муж король, тут не может быть ни малейших сомнений. – Мириамель с тревогой посмотрела на сложенный белый лист пергамента. – Могу я его взять, капитан, если он предназначен мне?
Фелиссо подпрыгнул, словно кто-то попытался ударить его топором.
– О, клянусь всеми святыми, ваше величество, конечно. Прошу меня простить. – Он низко поклонился и протянул письмо Мириамель.
Она узнала печать Саймона и его почерк, разборчивость которого, как и правописание, оставляли желать лучшего. Она прочитала первую строчку, потом вторую, потом обе сразу с самого начала. Ей показалось, что у нее внутри возникла дыра, и в нее ворвался холодный воздух.
– Ваше величество? – спросила Дина, которую испугало выражение лица Мири. – Вам нехорошо?
– Пожалуйста, ваше величество, могу я предложить вам руку? – сказал капитан. – Я надеюсь, вы не получили плохие новости.
– О, новости действительно плохие, – сказала она, но поняла, что говорит так тихо, что они вряд ли ее услышали. – Боюсь, так и есть, – сказала она громче. День превращался в нечто нереальное, сон, ошибку, из тех, что следует забыть и начать заново. – Мой муж пишет, что принцесса Идела, жена нашего сына и мать наследника Верховного престола, мертва.
Она оставила капитана стоять на палубе со словами соболезнования, а когда Дина попыталась что-то сказать, Мириамель отмахнулась от нее. Сейчас она не хотела ни с кем говорить.
Все. Ничего. Она чувствовала все и ничего. Мир, который она приветствовала сегодня утром, оказался совсем не таким, как она думала, и теперь Мириамель чувствовала себя потерянной в бескрайнем океане, мучительно далеко от дома.
Глава 3
Невидимые
– Ты знаешь, как твой отец потерял руку, Дерра? – однажды спросила ее мать таким тоном, будто собиралась открыть страшную тайну.
Она часто так говорила, упоминая вещи, совершенно не связанные с темой предыдущей беседы, словно отвечала голосам, которые слышала только она.
– На войне, – ответила Дерра, тогда ее называли именно так. – Он сказал, что это случилось очень давно, еще до того, как он встретил тебя.
– Он потерял ее из-за женщины, – продолжала Воршева, словно ее дочь даже рта не открывала. – Из-за женщины, которую он все еще любит и память о которой хранит в своем сердце, как сокровище.
– Как можно говорить такие глупые вещи ребенку, – со смехом сказал ее отец, но на его лице появился гнев. – Я сражался, чтобы защитить жену своего брата. На наш караван напали, и ее убили, так что это печальная история. И, кстати сказать, ее убили тритинги – народ твоей матери.
Ее мать повернулась к нему:
– Но не мой клан! Мой клан сражался на стороне твоего отца!
Дерра перестала обращать на них внимание, потому что все это она уже слышала раньше. Она просила отца рассказать ей его историю до тех пор, пока он не согласился. Дерра не помнила, сколько ей было лет, когда она заметила, что ее отец не похож на других мужчин клана и что у большинства из них две руки. И с того момента ей ужасно хотелось узнать, как все произошло. Ее брат Деорнот, как ни странно, не испытывал подобного желания, он даже ушел от них, когда отец начал рассказывать свою историю.
Но Деорнот всегда был таким. Он не любил кровопролитие, даже в историях. Однажды, когда они были совсем маленькими, он ударил Сагру, мальчишку, который жил рядом с гостиницей их родителей, и разбил ему нос. Деорнот прибежал домой, спрятался под одеялом и отказывался из-под него вылезти даже после того, как Сагра пришел, чтобы позвать его поиграть.
Зато Дерра всегда любила истории. Ее не беспокоило, что у отца только одна рука или что он прежде был принцем, а потом решил перестать им быть, – эту историю ей часто рассказывала мать, иногда в качестве доказательства его любви к ней, а порой прямо в противоположном смысле, когда ей становилась невыносимой жизнь в этом «вонючем мокром месте!» – Кванитупуле, их доме, который находился на границе болотистого Вранна.