Империя волков
Шрифт:
Лотфи был сумасшедшим. Никто не обменивает жизнь на несколько сотен франков. Никто не согласится жить как загнанный зверь, бежать на край света, зная, что рано или поздно месть тебя настигнет. Тем не менее я оценил результат его предательства. Мы впервые оказались внутри группы. В сердце системы, понимаешь? С этого мгновения все стало ясно, легко и результативно. В этом-то и заключается мораль моей истории. Террористы сильны одним – круговой порукой молчания. Они наносят удар, куда захотят и когда захотят. Существует единственный способ остановить их: просочиться
Проект Шарлье прост, как апельсин: перевербовать с помощью Кислорода-15 людей, близких к террористам, внушить им искусственные воспоминания – например, идею мщения, – убедив сотрудничать и предать братьев по оружию.
– Программу назовем "Морфо", – объясняет он. – Потому что мы будем изменять психическую морфологию африкосов, их личность, географию их мозга. После чего – назад, в привычную среду, как зараженных бешенством псов в стаю.
И он заключает голосом, от которого кровь стынет в жилах:
– Выбор у тебя простой: с одной стороны, неограниченные средства, любые испытуемые, случай возглавить научную революцию – при полной конфиденциальности. С другой – возвращение к дерьмовой жизни научного сотрудника, которому вечно не хватает денег, работа в разваливающихся лабораториях, жалкие публикации. Не говоря уж о том, что мы-то программу не закроем – просто наймем других ученых и отдадим им твои записи. Можешь быть уверен – они свой шанс не упустят и станут авторами великого открытия.
В следующие несколько дней я навожу справки. Филипп Шарлье – один из пяти комиссаров Шестого отделения Главного управления уголовной полиции (ГУУП). Один из тех, кто отвечает за борьбу с терроризмом в международном масштабе. Его непосредственный начальник – Жан-Поль Маньяр, шеф "Шестого Бюро".
Коллеги прозвали его Зеленым Исполином, он известен особым пристрастием к работе под прикрытием и жестокостью методов. Маньяр регулярно отстраняет Шарлье: его собственная несгибаемость стала притчей во языцех, но в работе он привержен традиционным методам и ненавидит любые эксперименты.
Но сейчас весна 95-го, и идеи Шарлье находят безусловный отклик: Франция боится терроризма. 25 июля на станции скоростного метро Сен-Мишель взрывается бомба – погибают десять человек. Подозревают членов "Вооруженной исламской группы", но у полиции нет никаких зацепок.
Министерство обороны и Министерство внутренних дел решают профинансировать проект "Морфо": даже если результаты будут не сразу, – или их не будет вовсе! – в борьбе с государственным терроризмом пора применить новое оружие.
В конце лета 1995 года Филипп Шарлье наносит мне новый визит и ведет разговор об отборе подопытной крысы среди сотен исламистов, арестованных в рамках плана "Vigipirate".
Именно в это время Маньяр одерживает решающую победу. На железнодорожных путях найдена бутылка с зажигательной смесью, лионские жандармы готовятся ее уничтожить, но Маньяр требует всестороннего исследования, и на бутылке находят отпечатки некоего Халеда Келькаля, подозреваемого в совершении нескольких терактов. Развязка стала достоянием истории: Келькаль, как дикий зверь, затравлен в лесу близ Лиона и убит 29 сентября. Вся его сеть разгромлена.
Триумф Маньяра и старых добрых методов полицейской работы.
Конец проекту "Морфо".
Конец Филиппу Шарлье.
Но деньги на мою работу от министерств, отвечающих за безопасность страны, продолжают поступать. Уже в первый год результаты доказывают мою правоту. Именно введение значительных доз Кислорода-15 делает нейроны проницаемыми для внушения ложных воспоминаний. Память становится "пористой", поглощает вымышленные элементы и начинает воспринимать их как реальность.
Я работаю с несколькими десятками испытуемых, все они солдаты-добровольцы. Речь идет о крайне слабом психологическом воздействии. Одно искусственное воспоминание за один сеанс. Я каждый раз выжидаю несколько дней, чтобы убедиться, что "крючок" засел достаточно глубоко.
Остается провести последний эксперимент: стереть память объекта и поместить в его голову совершенно новые воспоминания. Я не спешу с такой "промывкой", похоже, что полиция и армия обо мне забыли. Все эти годы Шарлье занимается мелкими расследованиями, и он отстранен от власти. Маньяр царит и правит – он и его традиционные методы. Я надеюсь, что окончательно сорвался с поводка, мечтаю вернуться к гражданской жизни, официально опубликовать результаты моей работы и применить их "во благо".
Так бы все оно и было, не случись 11 сентября 2001 года.
Нападение на башни-близнецы и Пентагон.
Дыхание взрыва испепелило то, в чем были уверены полицейские всего мира, все методы расследования и шпионажа. Секретные службы, агентства, полиция и армии стран, которым угрожает Аль-Каида, сбиваются с ног. Политики в растерянности. Терроризм в очередной раз продемонстрировал свое главное преимущество: закрытость, тайну.
Начинаются разговоры о священной войне, химической угрозе, ядерной опасности...
Филипп Шарлье возвращается на переднюю линию борьбы. Он бешеный и одержимый. Силовик, действующий "на грани фола", жестоко – и эффективно. Досье "Морфо" эксгумировано. Позорные слова возвращаются на уста окружающих: психологическое воздействие, промывание мозгов, внедрение...
В середине ноября Шарлье объявляется в Институте Анри-Бекереля и говорит мне, широко улыбаясь:
– Шпионы возвращаются.
Он приглашает меня в ресторан. В лионский кабак, где подают жареную колбасу и бургундское. Кошмар возвращается, приправленный жиром и кровью.
– Знаешь, каков годовой бюджет ЦРУ и ФБР? – спрашивает он.
Я качаю головой – нет.
– Тридцать миллиардов долларов. У этих агентств есть спутники-шпионы, подводные лодки-шпионы, автоматические системы распознавания, передвижные подслушивающие центры. У них самая передовая технология электронного наблюдения. А еще есть НАБ (Национальное агентство безопасности) и их методы... Американцы могут все услышать и все увидеть. На земле больше не осталось секретов. В мире много об этом говорили, вспомнили Большого Брата... А потом оно случилось одиннадцатого сентября. Несколько парней, вооруженных пластиковыми ножами, сумели разрушить башни Всемирного торгового центра и хороший кусок Пентагона, убив около пяти тысяч человек. Американцы все слушают, все замечают – кроме людей, которые действительно опасны.