Империя зла
Шрифт:
Рейс с 30 марта по 1 августа 1999 года. 107 дней.
Александр Гущин вновь 2-й помощник капитана. Капитан дальнего плавания Климов Александр Юрьевич. Его старший помощник Владимир Геннадьевич. Диссертация Эпштейна: компьютерная кодировка головного мозга.
Как помнит любопытный читатель, Гущин был в 1992 году вторым помощником капитана, в 1993 году он стал старшим помощником. В 1995 году он опять
В 1999 году Михаил Исаевич Федосеев заявляет: несмотря на то, что
Гущин Александр состоял на учете в психоневрологическом диспансере с диагнозом не то вялый шизофреник, не то шустрый параноик, его взяли вторым помощником капитана на океанский теплоход "Sea Venture 2" капитана дальнего плавания Александра Климова. Этот теплоход возил лес из Финляндии в страны средиземноморья.
То, что сумасшедшего взяли в рейс штурманом, грузовым помощником, объясняется тем, говорил Федосеев, что разведчики России захотели применить компьютерное нейролингвистическое "Альфа" программирование, чтобы нейтрализовать не вербуемого. Александр
Гущин нарушал все истинно научные диссертации академиков из разведки. (Примечание эксперта: Секретные сведения о нейролингвистическом "Альфа" программировании Федосеев получил от американцев, являясь агентом ЦРУ. Архив ФСБ.)
Весь ли экипаж теплохода "Sea Venture 2" состоял из сотрудников спецслужб или нет, Михаил Исаевич утверждать не берется, но что капитан, старпом, старший механик, третий помощник и электромеханик занимались кодированием мозга подопытного, второго помощника Гущина, это Федосеев знает точно. Федосеев даже утверждал, что методика компьютерного кодирования мозга взята из диссертации талантливого разведчика, якобы капитана дальнего плавания Эпштейна.
(Примечание цензора: Фамилии членов экипажа теплохода "Sea Venture
2" изъяты из произведения и засекречены по соображениям государственной безопасности).
Капитан дальнего плавания Климов не понимал, что его подставили, когда предложили взять на работу Александра Гущина. Климов с экипажем классически провел кодировку головного мозга вербуемого, но
Гущин не закодировался! Диссертации ученых из разведки разбивались об этого моряка в пух и прах. Компьютерное кодирование с помощью ряда чисел, основанное на профессиональных возможностях моряка привело только к забастовке морехода, который стал умышленно саботировать распоряжения капитана. Климову пришлось списать Гущина за границей и отправить того из Испании в Россию.
Здесь Федосеев замечает, что списание моряка проводилось тоже как-то странно. Если бы он был сумасшедшим, то ему надо было выделить сопровождающего и затем платить медицинскую страховку.
Этого сделано не было, Климов не хотел платить даже заработанные деньги Александру, но тот через агента вытребовал-таки свою зарплату. Федосеев называет такие прыжки и гримасы цирком российских спецслужб. За ширмой "совершенно секретно" российские спецслужбы обнаглели до последнего предела, и не видела их правая рука, что делает левая.
В октябре 1999 года подопытный спецслужб был допущен, несмотря на свое сумашедствие, к слушанию лекций курсов БУТЦ "Морские системы" г. Санкт-Петербурга. Курсы располагались на углу улицы Кима, что на площади Балтийских Юнг. Руководителем тренажерного центра был некий
Карпов, который подписывал свидетельства об окончании этих курсов.
Все многочисленные свидетельства необходимы были мореходам, чтобы их допустили к работе на судне. Курсы были платными, достаточно дорогими и, естественно, оплачивались из кармана моряка. Александру были выданы свидетельства о перевозке опасных грузов, борьбы с пожаром и свидетельство об умении оказывать первую медицинскую помощь и т.п.
Матёрый шпион Федосеев, из рассказов Александра, сделал вывод, что на курсах преподаватель выявлял реакцию Гущина на кошку, зная его детский страх, о котором читатель уже знает. Показывался фильм об отравлении кошки, затем была экскурсия в больницу, где учащимся курсов показывали больных, у которых были проблемы с мочеиспусканием, и которым вставляли в половой член котеттор, трубочку, для извержения мочи. Об этом Гущин подробно рассказал расспрашивающему его деду Лапе 19 августа 2000 года.
Александр был безработный, от нечего делать он рассказывал деду, что он думает по поводу гибели атомной подводной лодки "Курск".
Федосеев его не слушал.
Матерый шпион стал объяснять Гущину, что на курсах "БУТЦ" Морские системы его тестировали и провоцировали. Александр расхохотался.
– Ты дед совсем свихнулся! Даже если твои ГРУшники что-то там и творили, но их не схватишь за руку! Обычные курсы, обычные лекции.
Ничего противозаконного. Что ты можешь противопоставить сотрудникам
ГРУ, если у них есть служебное разрешение их генерала, совершать психологические опыты над любым россиянином? Внешне не придерешься.
Облокотился я дед на твои измышления о хулиганстве спецслужб! В
России все хорошо, да здравствует президент Путин! Ты лучше о гибели подводной лодки "Курск" скажи. Что думаешь по этому поводу?
Матерый шпион Федосеев, сплюнув с досады, что его не понимают, отвечал неторопливо, грызя семечки и выплевывая шелуху в ладонь.
– В секретных институтах советской разведки, в диссертациях советских ученых психология человека опущена ниже пояса, – говорил
Михаил Исаевич. – Например, сотрудницы психологического отдела ГРУ сказали бы, что форма подводных лодок напоминает форму мужского члена. С точки зрения российских разведчиков у подводной лодки
"Курск" взорвалась зал…па. Категории мышления порождают трагедию.
Александр хохотал над ахинеей, которую, по его мнению, нес дед
Лапа, но потом стал серьезным и грустным.
Гущин уходил, в его глазах, как заметил Михаил Исаевич, что-то менялось. В них появлялся какой-то укор, Александр чаще стал прикладываться к рюмке. Почти всегда приходил на встречу с дедом