Империя звёзд
Шрифт:
— Нет. Второй раз мне этого не вынести. Как тогда, когда ушла она— оставила дворец, взяв наше дитя, оставила меня.
— Отец!
Эйлия опустилась на колени рядом с троном, взяла отца за руку, всмотрелась в опущенные глаза. Сейчас они были рядом. Она полюбила его сперва за доброту и мягкость, потом за все, что было у них общего — например, тяга к знанию. Если и оставались у нее сомнения, что он ее настоящий отец, они давно развеялись. Теперь, глядя в искаженное душевной мукой лицо, она без немерейского чародейства видела, как он страдает. Однажды он уже потерял ее, потерял
— Отец, они правы. Может быть, потом ты сможешь ко мне прилететь. Но я должна лететь с ними, прочь отсюда.
Сейчас, когда вот-вот исполнится ее желание увидеть иные миры, наполняли ее только горе и страх.
Позже в тот же вечер Дамион увидел ее, сидящую одиноко на парапете, окружающем плато. Она завернулась от холода в меховой плащ и глядела в небо, сидя спиной к Дамиону, и потому не видела, как он подошел. Кажется, она его и не слышала, потому что не обернулась, а все так же пристально смотрела на звездное небо. Дамион постоял, глядя на нее, не желая вторгаться в мысли, которые так овладели ею, и не желая говорить того, что пришел сказать. Еще он ощущал нахлынувшую на него волну нежности и жалости к этой девушке, зная, как она на его слова отреагирует. Она совсем рядом, но скоро их разделит такое расстояние, что даже представить себе невозможно, и годы и годы пройдут, пока они снова увидятся. И это если судьба разрешит им увидеться снова… Дамион поймал себя на желании, чтобы Эйлия обернулась и увидела его, и он тогда сможет заговорить, не нарушая ее покоя, который она здесь, быть может, нашла.
Но Эйлия все так же спокойно созерцала небеса, не замечая ни Дамиона, ни вообще окружающего мира.
Наконец у него кончилось терпение, он шагнул вперед и прокашлялся.
— Эйлия? Хорошо ли, что ты здесь одна? — спросил он.
— Я не одна. — Она показала на силуэт, похожий на облако, только силуэт этот двигался быстрее любого облака, скользил поперек арки небес. — Видишь — это лоанан. И еще несколько где-то рядом, замаскированные под другие создания, и они меня охраняют.
Она встала и повернулась взглянуть на врата Земли и Неба, нависающие на фоне облаков.
— Ана уехала. Я видела, как она уходила. Она прошла сквозь портал — и исчезла. Мне она сказала, что оставалась на Арайнии только присмотреть за мной, пока меня не согласились охранять лоананы. Как-то она знала или догадалась, что они на эту тему думают и рано или поздно примут решение. Так что сейчас она на Мере, и когда туда пройдет армия Йо, немереи для надежности запечатают портал. Аурой говорит, что есть и другая щель высоко в воздухе, куда только лоанан может добраться, и мы с ним двинемся тем путем.
Она снова подняла глаза к небу.
— Когда-то в детстве, на Большом острове, я любила смотреть на звезды и воображать, как буду летать среди них. И вот я действительно лечу к звездам. До сих пор не могу поверить.
— Вот там тебе действительно не будет ничего грозить, и потом будет о чем рассказать. — Дамион замолчал на секунду, потом сказал так: — Эйлия, я решил участвовать в кампании Йо на Мере.
Она не отвела глаз от неба.
— Да. Я боялась, что ты это сделаешь. Он подошел, встал у парапета рядом с ней.
— Йомар — мой друг, Мера — мой мир. Я должен помочь им. Халазару надо дать отпор.
Теперь она повернулась к нему лицом. В свете звезд, как показалось ей, он был еще красивее с этим бледным лицом и почти горящими глазами — как архангел, чье имя он носил. И на лице его читалась спокойная решимость, которую можно увидеть у ангелов на фресках.
— Понимаю, — сказала она. — Но… но ты же не воин, Дамион. Я видела твое состояние, когда ты убил антропофагов на Мере! — Очень не хотелось ему напоминать, но Эйлия пришла в отчаяние. — Ты не рожден, чтобы сражаться и убивать. Помочь Арайнии ты можешь и по-другому.
Он очень мягко попытался заставить ее понять.
— У меня есть опыт, я прошел обучение. Не могу я самую трудную работу перекладывать на других. Я никогда бы себе не простил, если бы отпустил Йо и других навстречу опасности, а сам остался бы здесь, в мире и покое.
— А мне-то каково тогда? — крикнула она. Руки ее стиснули край парапета. — Я все время думаю, что будь я на самом деле королевой-воительницей из пророчества, я бы сама положила конец этой вражде, а не свалила бы эту работу на других!
— Ты еще недостаточно сильна.
— Но я надеюсь многому научиться у народа Аурона, стать когда-нибудь чародейкой. И тогда я смогу освободить Меру.
— Халазар не станет гадать, пока ты будешь готова, — и Мандрагор тоже не будет. Сейчас многим невинным людям грозит опасность, и что-то надо делать. И помни, войны еще может и не быть. Мандрагор не отступит, но Халазар может испугаться и оставить свои мечты о завоеваниях. Но как бы ни повернулось дело, я хочу быть рядом с Йо.
— Наверное, что бы я ни говорила, ты уже не передумаешь, — беспомощно вздохнула Эйлия. — Но я все равно не могу не сказать: Дамион, не надо! Не иди на войну.
Вот сейчас самое время — сказать, что она любит его, что без него не может, что ей невыносима мысль потерять его. Этого хватит, чтобы его удержать? — жалобно подумала про себя Эйлия, и вдруг ей стало страшно говорить.
Он вытащил из-за пояса украшенный кинжал и протянул ей рукоятью вперед.
— Вот, возьми. Я хочу, чтобы он был у тебя.
Эйлия отшатнулась, как от змеи.
— Нет-нет! Я никогда не смогу пустить его в ход. Я ненавижу оружие.
— Эйлия, даже у роз есть шипы для защиты. Не дай боги, но когда-нибудь ты можешь оказаться в ситуации, где чародейство тебе не поможет. Мне будет спокойнее, если он у тебя будет. Прошу тебя.
Она неохотно взяла кинжал. Ощутила твердость рукояти; тяжесть оружия.
— Хорошо. Я его назову Шипом. Когда… когда вы выступаете?
— Армия отправляется завтра утром. Я еду как заместитель Йомара. Немереи откроют портал и переместят нас через Эфир на Меру. Мы должны попасть в пустыню в окрестности Фелизии — столицы. Драконы будут охранять нас с воздуха и предупредят о нападении с земли.