Империя. Исправляя чистовик
Шрифт:
Шифрограмма была немногословной.
«ОБЪЯСНИСЬ. МАША».
Я хмуро отложил лист.
И вот что? Сильно здрасьте? Что я должен отвечать и главное по поводу чего?
В некотором раздражении подхожу к окну. За окном Вечный город. Ох, Маша-Маша, хоть и русская уже, но истинная римлянка. Утонченная не только в моде, но и в интригах, изобретательная не только в постели, но и в плетении кружев. Всяких кружев – политических, экономических, общественных. И прочих всяких. Всегда столько слоев и смыслов, что диву даешься.
Вот фактически
Это как в том одесском анекдоте про телеграмму: «Волнуйтесь. Подробности письмом».
Как гадать и как угадать?
Мне, конечно, со стороны могут сказать, как так-то, семнадцатилетняя девочка крутит сорокалетним мужиком? Ну, крутить не крутит, на это ей ума хватает, но и не считаться с ее мнением я тоже не могу. Начиная от того, что она мать двоих моих детей, включая Наследника Престола, заканчивая тем, что огромная часть имперской машины завязана на нее лично.
И потом, ей уже восемнадцать. Почти.
Да и вообще – зачем мне дома проблемы? И в семье, и в целом.
И ведь, главное, чувствую я что напортачил. Много где. И есть по поводу чего задать вопрос «ОБЪЯСНИСЬ». Неоднократно. Но как угадать по поводу чего, дабы и лишнего не «объяснить». Интересно, Аликс могла бы Николаю прислать такую изящную и утонченно потенциально опасную шифрограмму? Или устроила бы истерику на пять листов? Впрочем, какая мне, в принципе, разница.
Я распахнул настежь окно. Поздний вечер.
Рим-Рим. Вечный город.
Люблю я дочь твою. Всем сердцем люблю. И за душу, и за отношение, и за любовь страстную, и за ум острый. Но иной раз…
Стук в дверь. И при луне нет мне покоя.
– Да!
Нарисовался мой личный камердинер и начальник личной же тайной разведки барон Елизаров.
– Евстафий?
– Государь. В приемной Светлейший Князь Михаил Романов-Мостовский. Дозволите ему войти?
Нормальный поворот. Что это он ко мне на ночь глядя? Тем более без Георгия? Они же не разлей вода!
– Проси.
Через минуту пред ясны мои очи является юный дед. При полном дворцовом параде. Склоняет голову.
– Государь.
Вот Георгий бы просто сказал: «Привет, пап» и чмокнул бы в щеку и плюхнулся на диван, но этот, нет, упорно не хочет именовать меня отцом. Паршивец, эдакий! В кого, интересно, я пошел такой упрямый?
Но зачем-то же пришел, тем более один. Тем более в форме. На ночь глядя!
– Не спится?
– Никак нет, Государь.
Встаю ему навстречу и делаю приглашающий жест на диван.
– Что ж, присаживайся, рассказывай.
Мишка сел на краешек дивана, и, слегка тушуясь, спросил:
– Государь, дозволено ли мне будет написать одно письмо? И не вызовет ли это какого-нибудь международного скандала? И, вообще, будет ли это уместным, ведь…
Мой юный дед запнулся, явно подбирая слова.
Интересное начало.
– Кому письмо?
– Принцессе Джованне Савойской…
Он вдруг покраснел, а уши просто запылали.
О_о, пропал боец…
– Хм, а что в письме?
Мишка совсем уж стал пунцовым.
– Ну, просто… Глупости всякие… Я потом могу показать, если надо.
Отрезаю.
– Я, Михаил, чужую личную переписку не читаю. – Ну, разве что в виде докладов разведок, ОКЖ, Департамента полиции, всяких служб безопасности и бумаг Евстафия. Но это другой случай. – Тем более не читаю личные письма своих детей. Если захочешь посоветоваться, то приходи, я всегда тебе рад.
Тот кивнул. Помолчав, он тихо спросил:
– А мы долго еще будем в Риме?
Пожимаю плечами.
– Это зависит от обстоятельств. Может еще день-два.
Сколько отчаяния было в его глазах! Потом он вновь посмурнел и спросил неуверенно:
– Государь… А, как мне лучше с ней увидеться?
Улыбаюсь ободряюще:
– Соскучился?
Мальчик кивнул.
– Ты же весь бал протанцевал с Джованной? Не наговорились?
Тот шмыгнул носом и вздохнул:
– Бал так быстро закончился…
– Хорошо, если хочешь, я переговорю с ее царственным отцом о возможности твоего визита в Квиринальский дворец. Но если хочешь моего совета, то пригласи барышню в кафе.
Мишка озадаченно смотрит на меня, пытаясь понять шучу ли я.
– Принцессу?! В простое кафе??
Улыбаюсь.
– О, это не простое кафе! Это – чайная «Salada te Babington’s» на углу Piazza di Spagna – «Испанской лестницы». Там есть чайный зал и литературный клуб. Более тридцати разновидностей чая и вкусные пирожные. Место очень популярное. Бывает и множество знаменитостей, аристократия, в том числе и представители Савойского Дома. Поскольку принцесса Иоланда Савойская любила бывать там, то я не вижу причин, почему бы это место не было известно принцессе Джованне Савойской, а, тем более, чтобы как-то унижало бы ее достоинство.
Услышав про «достоинство», мальчик вновь сник.
– О чем загрустил?
– Дело в том, что… Куда мне с ней равняться, ведь она настоящая принцесса, а я всего лишь князь… Посмотрит ли она на меня? Захочет ли встретиться?
Ободряюще жму ему плечо и начинаю загибать пальцы, перечисляя свои аргументы.
– Во-первых, ты не просто князь, а Светлейший Князь с титулованием «Ваше Светлейшее Высочество». И она тоже «Высочество». Во-вторых, ты – сын Императора, а она дочь Императора. Тут вы практически ровня. А то, что ты не можешь наследовать трон, так и она не может. Так что паритет. А, вообще, выбрось из головы все эти условности и благоглупости. Тебе нравится барышня, а ты тут жмешься и куксишься. Если бы принцессе не понравился, то она бы не танцевала с тобой весь вечер.