Имперская гвардия: Омнибус
Шрифт:
— Они были отличными парнями, моими людьми. Вы не имели права.
Глаза Фарриса потемнели:
— Мне напомнить вам, полковник, кто здесь старший офицер? Вас здесь даже не было. Вы не знаете, что…
— Я знал их, сэр. Я знаю моих людей, и эти двое были одними из лучших.
В зале повисла гнетущая тишина. Все глаза были устремлены на меня и генерала. Однако, мои слова вызвали вызывающе-хриплые одобрительные возгласы товарищей убитых солдат.
— Любой из этих солдат отдал бы свою последнюю чертову каплю крови за Императора, — продолжал я. — Это, должно
— Несмотря на причины их поведения, они угрожали всем нам. Я должен был действовать.
— Вы даже не знали их чертовых имен!
И вновь воцарилась тишина, между нами почти осязаемая.
Её нарушил тихий голос. Кайденс Лунный Блеск вошел в зал, подошел и обратился прямо ко мне. Это беспокоило меня больше, чем любое событие этой ночи.
— Соглашение нарушено, — сказал мальчик.
— Что, черт возьми, это означает?
— Кровь пролилась. Теперь они не успокоятся, пока не прольют кровь в ответ.
— Кто не успокоится? Культисты? — спросил Фаррис.
Кайденс мотнул головой.
— Джунгли порождают намного более худших, чем эти заблудшие души. Там есть чудовища. Монстры, которых нельзя увидеть, но чье присутствие, тем не менее, можно почувствовать.
— Да, отлично, спасибо за предупреждение, — сказал я, — но эти ваши "монстры" уже попробовали разнести меня на куски.
Кайденс бросил на меня острый взгляд — и, на мгновение, его внешнее спокойствие слетело, и я мельком увидел кое-что более темное под ним.
— Они не стали бы нападать на вас, это была самооборона.
Потом, успокоившись, он продолжил:
— Мы пригласили вас в нашу деревню, наш дом, потому что мы ощутили ваши благородные души. Взамен мы просили только, чтобы вы оставили вашу войну за нашими дверями.
— Я не знаю, знаешь ли ты об этом, парень, но ваши монстры окружили эту деревню, — ответил я.
— И теперь они могут войти сюда, когда им захочется. С восходом солнца, все, что мы построили здесь, станет пеплом. Никто не выживет.
— В глаз грокса! — выплюнул я. — Те, снаружи, неважно, кто они — они теперь имеют дело не с мирными простофилями. Если они хотят эту деревню, они должны будут пройти через нас, чтобы получить её.
— Полковник Стракен верно подметил, — вмешался Фаррис. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить вас.
— Вас меньше тридцати. Их — легион.
— Но у нас преимущество в защите, — сказал я. — Мои парни могут держать противника в страхе до рассвета.
— И как только взойдет солнце, мы отведем вас — всех вас — в безопасность. У нас есть армия менее, чем в двадцати километрах отсюда, — сказал Фаррис.
Кайденс склонил голову:
— Как пожелаете.
Следующие полчаса прошли в лихорадочной деятельности.
Я устроил охрану вокруг деревни, и на сей раз себя не назначал в дозор. Я хотел быть там, где был необходим. Я послал Барругу и Стоуна по хижинам сказать, чтобы люди упаковывали вещи и направлялись в центральный зал. Они будут там в большей безопасности.
Я опросил Копачека. Его история была похожа на мою — за исключением того, что, в его случае, враг начал стрелять первым. Как и я, он не сумел хорошенько их разглядеть. Я послал его, Мак-Дугала, Винса и Грифа, отхватить час сна в одной из свободных хижин. Фаррис был прав в одном: мои люди были самыми крепкими чертовыми сынами грокса в Империуме. Иногда было легко забыть, что у них нет ящиков с запчастями, чтобы постоянно быть в движении.
Я не забыл о Валленски и Мейерсе. Мы отомстим за их смерть, и очень скоро. А пока я попросил каждого человека следить за своим напарником по дозору — и вызывать медика, если почувствуют, что джунгли начинают забирать его.
Ночная тишина нарушалась только редким криками птицы, и более громкими криками намного больших и опасных существ в джунглях. Солдат Торн лежал на животе рядом с маленькой квадратной хижиной, его крепкое тело было замаскировано длинной травой. Ствол его лазгана, лежавший на земляной насыпи, выискивал цели. Я торопливо подбежал к нему, нагнув голову, и присел на корточки возле него. Я еще не успел открыть рот, а он уже рассказал мне обстановку:
— Ничего, сэр. Никаких признаков противника. Возможно, вы дали им понять, перед кем они стоят, и…?
— Они — там, — прервал я его. В моей жизни я редко был более уверен в чем-то.
— Вы думаете..? Тот мальчик, сэр, что он сказал… Он был прав? Мы имеем дело с… монстрами? Демоны, или..?
— Поверь мне, парень, я видел достаточно монстров в моей жизни, и ни один — ни один, черт возьми, из них — не продержался бы две минуты в схватке с Катачанским Дьяволом, или мог бы пробраться через участок обстрела живым. Так что не надо начинать трястись в ботинках только потому, что увидели сегодня несколько капель крови и услышали какую-то проклятую сказку.
— Нет, сэр. Только это… Полковник Стракен, сэр, что-то не так? Вы… Вы потеете.
Я оторопел:
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Что… Что вы сказали? — спросил Торн.
Внезапно он оперся в землю перевязанным обрубком его левой руки, оттолкнулся и вскочил на ноги, отстраняясь от меня. Его глаза в страхе расширились, его голос был громок — слишком громок. Он наверняка выдал наше положение.
Я схватил его:
— Солдат Торн, смирно! Ты ведешь себя как чертов младенец. Черт, я знаю, что ты недавно вылез из подгузников, но…
— Заберите это, сэр. Заберите это!
— Прошу вашего чёртового прощения, солдат?
Теперь мы оба стояли, и Торн сумел направить дрожащими руками свой лазган мне в голову. В ответ я поднял свой дробовик — инстинктивная реакция — но вид товарища в прицеле сильно потряс меня.
Я опустил оружие и поднял руки:
— Слушай, паренек. Ты не в себе. Ты болен. Как Валленски и Мейерс — они были больны. Но ты можешь бороться с этим.
— Я не верю… Это тест, верно? Скажите мне, что это — тест. Не делайте меня…