Имперская гвардия: Омнибус
Шрифт:
— И СПО… за последний час произошло более сотни случаев дезертирства — и это лишь те, о которых нам известно, а в текущей ситуации мы не можем отследить их все.
— Полагаю, участь пойманных дезертиров послужит остальным хорошим уроком.
— Я хочу сказать, полковник, что народ… эти девять миллиардов человек, они спрашивают, почему мы не можем… У нас так мало спасательных кораблей… Я просто думаю, что если бы мы могли выиграть еще немного времени, чтобы спасти больше людей…
— Мы выиграем это время, — сказал Костеллин, — сдерживая наступление некронов.
Не то, чтобы он не сочувствовал губернатору.
Но Костеллин знал, что ни криговский полковник, ни его генералы так не считают. Даже если бы такую эвакуацию можно было организовать, они сочли бы эту цену за девять миллиардов спасенных слишком высокой — и, к своему сожалению, Костеллин не мог не согласиться с ними. Дело Хенрика было проиграно — и если губернатор продолжит упорствовать, он рискует тем, что полковник-186 просто расстреляет его на месте.
— Я полагаю, — сказал полковник, — что первые спасательные корабли должны прибыть в систему в течение часа. Как идет операция по поиску… Арикс, так ее зовут?
— Она… я жду сообщений, — ответил Хенрик, сбитый с толку сменой темы разговора. — Флаер отправился только пятнадцать минут назад, и еще… Кстати, спасибо за ваших гренадеров. Я уверен, их помощь будет очень важна.
— Ваша племянница могла бы еще ночью спокойно улететь с этой планеты, — сказал полковник. — Как и вы.
— Нет, — твердо сказал Хенрик. — Нет, думаю, я выразился вполне ясно, полковник. Я не покину мою планету, пока бой за нее не будет закончен.
— Приятно слышать это от вас, — тихо сказал полковник. — Я уже начал сомневаться в вашей заинтересованности.
Хенрик, прищурившись, посмотрел на криговского офицера, очевидно, не зная, как это понимать. Со своего места он не видел того, что видел Костеллин: полковник положил руку на рукоять плазменного пистолета.
ГЛАВА 11
ПОДЪЕМ на верхние уровни был более медленным и изнурительным, чем спуск. Однако мысль об Арикс, страх, что она может быть в опасности, заставлял Гюнтера идти вперед, даже если это значило оставить позади его спутников-беженцев.
Он должен найти ее. Все остальное сейчас не имеет значения, он просто должен найти ее.
Он все еще поднимался, когда услышал странный шум приглушенный стенами лестничной площадки. Он решил, что в здании есть кто-то еще и замер, думая, куда бежать, пока не понял, что этот звук идет издалека и усилен динамиками. Вокс-передача? Аварийная система трансляции? Неужели в Иеронимус-сити восстановили подачу электроэнергии?
Нет, если бы это было так, лестница была бы освещена. Тогда может быть, спасательный флаер? Или колонна имперских танков с громкоговорителями, направленная для эвакуации гражданских?
Он побежал по коридору, распахнул окно и вздрогнул, когда шум вонзился в его череп с такой силой, что Гюнтер упал на колени. Казалось, этот страшный звук никогда не кончится, но только Гюнтер подумал об этом, шум прекратился, оставив лишь ужасное эхо в голове.
Никакой надежды на спасение, лишь еще одно доказательство того, что этот мир проклят.
В полном изнеможении он прижался лбом к холодному подоконнику, уронив лазган на пол, погружаясь в бездну отчаяния, пока мысль об Арикс не заставила его собраться с духом. «Ничего не изменилось», сказал себе Гюнтер. Она была где-то там, впереди, его самая важная причина идти и жить дальше.
Он вышел на скайвэй и направился обратно к полугусеничному транспортеру СПО, который видел раньше по пути сюда. Гюнтер решил все-таки рискнуть и взять машину, чтобы попытаться найти Арикс до наступления темноты.
Он понял, что что-то не так, когда услышал крики и звон бьющегося стекла, и увидел дым, поднимавшийся за перекрестком скайвэя впереди. Он подумал о том, чтобы отступить, но его цель была так близко…Он медленно двинулся вперед, вздрогнув от звука небольшого взрыва где-то справа, но, наконец, дошел до угла здания и осторожно выглянул за него.
Там вспыхнули беспорядки. Должно быть, тот страшный шум как-то спровоцировал их. Люди, которые еще утром были подобны зомби, теперь стали вандалами, грабителями и поджигателями, изливая гнев на несправедливость судьбы на те единственные цели, что у них были — на свои дома и друг на друга. Гюнтер видел полугусеничную машину недалеко, но теперь она была опрокинута, ее двигатель горел.
Оставалось только одно. Сжав лазган и согнувшись почти вдвое, Гюнтер побежал через скайвэй. Он спрятался за другим углом, дрожа и задыхаясь, но, к счастью, его не заметили. Сосредоточившись на том, что было важно для него сейчас, представив лицо Арикс, Гюнтер пошел дальше, пешком.
Продвигаясь дальше в город, он видел, что многие башни еще не разрушены, многие скайвэи невредимы. Он пошел прямым путем по одному такому скайвэю, и, без задержек и обходов, так замедлявших его прошлое путешествие с конвоем СПО, он шел даже быстрее, чем рассчитывал. Он еще несколько раз натыкался на бунтовщиков, но за исключением одной толпы с факелами, преследовавшей Гюнтера три квартала, к нему не проявили особого интереса, и Гюнтер быстро научился их избегать.
Он был голоден и испытывал жажду, но не мог тратить время на поиски еды и воды. Он стремился успеть до наступления темноты. Однако, солнце уже заходило, и, не находя знакомых ориентиров, Гюнтер смирился с тем, что не успеет до наступления ночи. Хуже того, он снова увидел разрывы в сплошной линии башен на горизонте — явное доказательство того, что разрушения затронули отнюдь не только окраины города. Вскоре ему опять пришлось осторожно пробираться среди развалин и зияющих провалов, там, где когда-то стояли здания и скайвэи, теперь ведущие в никуда.
И вскоре после этого он снова увидел монстров.
Они были в трех уровнях ниже его, двигались по скайвэю, проходившему под тем, по которому шел Гюнтер. Их было четверо: страшные металлические кадавры, похожие на вурдалаков в развалинах, но эти существа ходили, полностью выпрямившись, и на них не было той ужасной одежды из содранной кожи, которую носили вурдалаки. Своим поведением, своими движениями они были больше похожи на солдат, которых он видел ночью, они казались разумными — и, как и те солдаты, они были вооружены.