Импланты
Шрифт:
Обследовав кладбище и определив, какие инструменты могут ему понадобиться, он отправился домой, чтобы подготовиться к вылазке.
ZW6YHH перекинул сумку с инструментами через забор, затем, опираясь на изогнутые кованые узоры, перелез на территорию церкви. Ночью прицерковная территория оказалась неожиданно хорошо освещена, по крайней мере, та часть, что непосредственно прилегала к собору. Вдоль мощеной камнем дорожки стояли фонари, однако они не горели, а может быть, автоматически выключались в полночь.
ZW6YHH
Нужная могила находилась в западной части церковных владений недалеко от забора. ZW6YHH порадовался, что днем разведал обстановку и запомнил ее местоположение — цветы, которые принесли родственники и близкие покойного, уже убрали, дабы не нарушать скорбной целостности картины. От крикливого политика на земле осталось лишь сухое констатирующее напоминание: имя, фамилия и даты рождения и смерти.
ZW6YHH хмыкнул, нагнулся и вытащил из вазочки нарцисс. С каким-то странным наслаждением понюхал противный горьковатый запах и отбросил цветок в сторону. Пришла пора браться за работу.
Мужчина принес сумку с инструментами к могиле и вытащил оттуда лопату. Первым делом отбросить дерн, затем углубиться в еще рыхлую землю.
Работалось на удивление легко. В предвкушении скорого исполнения мечты, даже руки, не привыкшие к тяжелому физическому труду, не чувствовали ни усталости, ни боли. Лопата равномерно погружалась в землю, раз за разом выбрасывая на ровно подстриженный кладбищенский газон черные кучки. ZW6YHH потерял счет времени, практически попав под гипноз часовой точности собственных движений, и вздрогнул, когда лопата уперлась в деревянную крышку гроба.
Только теперь мужчина позволил себе перерыв. Он вылез из могилы и растянулся на траве, глядя на звезды.
Ночное небо смотрело вниз миллионами глаз миллионов демонов. Если бы ZW6YHH верил в Бога, обязательно перекрестился бы, но он лишь зевнул, прикрыв рот испачканной землей перчаткой.
Передохнув, он снова спустился в могилу, предварительно бросив туда сумку с инструментами.
Он закрепил фонарик в земляной стене таким образом, чтобы луч света был направлен точно на то место, где лопата стукнулась о дерево. ZW6YHH не боялся того, что его могут "засечь" — священники чересчур полагались на святых, и наверняка спали беспробудным сном. Тусклый свет в дальнем углу сада уж точно никого не потревожит.
Гроб оказался большим и тяжелым. Католики вообще предпочитают тяжелые гробы, особенно богатые католики. Политик, судя по весу лакированной крышки, был очень богат. ZW6YHH едва не надорвался, пока открывал гроб, однако порадовался, что последнее прибежище депутата не оснастили замками, только защелками.
Запах был еще тот. Мужчина закашлялся, и его едва не стошнило. Необыкновенным усилием воли ZW6YHH вернул желудок на положенное тому место, поднял ворот спортивного костюма, пытаясь спрятать нос, поклявшись себе дышать только
Выглядел покойный неплохо, только глаза ввалились, да щеки казались не такими пухлыми, как при жизни. ZW6YHH вытащил из сумки электрический лобзик, и принялся за работу. Ему предстояло отделить голову от тела, и чем быстрее, тем лучше.
В доме, где жил ZW6YHH, царили строгие порядки относительно тишины. Жильцы не должны издавать звуков, способных вырваться за пределы их квартир сквозь стены, двери или окна, чтобы не мешать другим соседям. ZW6YHH любил тишину и сам строго придерживался всех правил: не слушал музыку, не смотрел телевизор, не включал радио, не стучал, не пылесосил, носил мягкие тапочки и накрепко закрывал двери и окна.
Люди, живущие в соседних с ZW6YHH квартирах, считали его тихим сумасшедшим и не обращали на него внимания. А ему это было только на руку. Пока он разрешал им не здороваться, обходить его по широкой дуге, делать вид, будто его не замечают, и прекращать шумные разговоры и смех при его появлении. Позже, когда ZW6YHH добьется своей цели, он забудет о косых взглядах. А соседей уничтожит. Чтобы никто не смог припомнить, каким он был раньше. А пока пускай смеются. Ведь известная поговорка гласит: хорошо смеется тот, кто смеется последний. А последним будет смеяться именно он, и посмеется от души.
Но сегодня днем ZW6YHH нарушил правила.
К препарированию мужчина подготовился тщательно: застелил обеденный стол плотной непрозрачной клеенкой и разложил инструменты. Справа лежало то, что понадобится в первую очередь: перчатки, кухонный нож, долото, молоток и электролобзик; слева расположились второстепенные вещи, которые могли и не понадобиться, но присутствие которых внушало ZW6YHH уверенность в положительном исходе дела: полиэтиленовые пакеты для мусора, салфетки, дрель, щипцы, маникюрные ножницы и лупа.
В центр стола, как какую-нибудь вазу с цветами, мужчина положил голову. Отступил на шаг, чтобы полюбоваться эффектным зрелищем, а потом отправился в ванную комнату, где висело единственное в квартире зеркало.
Картинка, которую показало зеркало, была чуть менее эффектной, чем отрезанная голова, но все равно впечатляла. Больше всего ZW6YHH походил на Франкенштейна, который только что очнулся и с недоумением и злобой рассматривает своего создателя, но было в его взгляде и кое-что от графа Дракулы, а именно: предвкушение аппетитного ужина и обещание смерти. Если, конечно, Франкенштейн и граф когда-либо в своей жизни носили белые медицинские халаты.
За отсутствием медицинской шапочки, ZW6YHH повязал волосы клетчатым шерстяным шарфом. Шарф немного колол кожу лба, но зато давно не стриженные черные волосы гарантированно не будут лезть в глаза. Большая часть лица, точнее, все, что находилось ниже глаз, закрыта марлевой повязкой, под которую мужчина подложил сложенный вчетверо носовой платок. Это не столько мера предосторожности от заражения особо опасными трупными микробами, сколько защита от запаха.
— Ты псих, — сказал он своему отражению. А потом засмеялся. — Нет, брат, я не псих. Я вполне нормальный хитрожопый предусмотрительный и везучий сукин сын.