Имя для ведьмы. Трилогия
Шрифт:
— Речь идет о безопасности твоей мамы!
— Да, конечно… Но, по-моему, она не только моя мама, но и ваша… мм, подружка?
— Я попросил бы тебя не употреблять таких выражений по отношению к Татьяне Алексеевне, — ледяным тоном потребовал Баронет.
— Как скажете, — и я уставилась в окно машины. Грозы, ураганы…
Нет, что творится на белом свете, а?! В собственную квартиру заходишь с опаской, на каждом шагу ожидая по меньшей мере маньяка-камикадзе, увешанного динамитными шашками, как новогодняя елка — стеклянными гирляндами. Куда вообще катится мир?! Я еще могу понять, когда у безутешных
Моя многострадальная квартира встретила меня угрюмой тишиной и прямо-таки идеальной чистотой. Мы с Баронетом растерянно ходили по аккуратно прибранным комнатам и пытались понять, каким же образом произошло похищение мамы, если даже полотенца в ванной комнате висят так, словно им дали команду «Равняйсь! Смирно!»?
— Нигде ни пылинки, ни следов борьбы, — мрачно констатировал Баронет. — Такое впечатление, будто Татьяну Алексеевну просто ветром сдуло.
В другом случае я бы даже сама этого грешным делом пожелала, но не сейчас. Мама есть мама, и ее судьба волнует меня, даже если я терпеть не могу маминых нотаций и овсяных хлопьев.
На мэтра же вообще было жалко смотреть. Неужели у них с мамой все так серьезно закрутилось?
Я еще раз вошла в спальню, включила верхний свет, чтоб осмотреться, и тут…
Зеркало.
Новое, взамен того, что когда-то разбилось. И из его сияющей поверхности торчала изящная рукоять кинжала. Кинжал пришпиливал к сверкающему стеклу записку, словно крупную бабочку-капустницу.
— Идите сюда, мэтр, — позвала я. — Нам письмо.
Мэтр вошел, увидел, поморщился: «Дешевые спецэффекты!» — отколол записку и сказал:
— Девочка, это тебе. Конфиденциально. Но я все-таки прочла вслух:
«Моя любезная племянница!
Так сложилась судьба, что нам не доводилось встречаться раньше. Хотя, разумеется, я знала о твоем существовании еще до того момента, как ты появилась на свет. Удивлена?
Напрасно. Значит, ты еще не вполне осознала себя ведьмой. Настоящая ведьма ничему не удивляется.
Я, например, не удивляюсь тому, что кое-какие твои поступки идут вразрез с моими планами и предположениями. Я не считала тебя способной пройти Обряд Тринадцати и получить Силу. Что ж, тем интереснее будет война с тобой. Ах да, совсем забыла тебе написать об этом: я твой враг, девочка. Истинный враг. Если ты понимаешь, о чем я. На эту тему я не собираюсь давать тебе объяснений. Мне кажется, и ты не собираешься входить в роль любящей племянницы после того, как узнала, что именно мое проклятие сделало тебя такой, какая ты есть. А может быть, наоборот, ты мне за это благодарна, а? Дело в том, что у меня сразу не сложились отношения с твоей матерью. Такие женщины, как она, подобны песчинке в отлаженном часовом механизме. Песчинка, ничтожество… но вся механика может полететь к черту. Меня это не устраивало тогда, не устраивает и теперь. Поэтому Татьяна пока побудет у меня. В гостях.
Это для твоей же пользы, племянница. Ты будешь думать о безопасности своей матери и не наделаешь глупостей, пытаясь предотвратить события, которые тебе
… Слишком затянула послание. Прощаюсь. Передай этому магу-полицейскому, чтобы он выполнил приказ, отданный ему в звуковом письме.
Неприятности у вас будут. Но если вы не станете играть по моим правилам, неприятности появятся в самое ближайшее время и их станет несколько больше.
P. S. Умница, что ушла из библиотеки. Совсем неподходящее для ведьмы занятие и место».
Как только я прочла последнюю строчку, письмо рассыпалось у меня в руках белесым противным пеплом. Я брезгливо отряхивала ладони, а Баронет задумчиво вертел меж пальцев тот самый кинжал.
— Странно, — сказал он. — В этом оружии нет никакой магии. Но тогда как же он проткнул зеркало?
— Зеркало ненастоящее, — выдвинула я версию и пошла на кухню. — Настоящее я разбила.
В доказательство своих слов я пошептала на правую ладонь и провела по зеркальной, казалось, абсолютно твердой поверхности. И она потянулась за пальцами, как наэлектризованная пленка, обнажая беззащитно-желтую фанеру гардеробной дверцы. И тут мне в голову пришла идея. Я с некоторым опасением открыла гардероб, ожидая от него каких угодно сюрпризов: от изрыгающего пламя монстра до обычного стандартного гардеробного скелета. Но ничего подобного в шкафу не оказалось. Уныло обвисали на плечиках мои давно вышедшие из моды платья, а рядом красовались мамины костюмы. И японский халат для домашних раутов.
Не было только форменного кителя с юбкой.
— Вика, нашла время рыться в тряпках, — упрекнул — было меня Баронет, но я сунула ему под нос осиротевшую пластмассовую вешалку:
— Видите?! Мамина домашняя одежда на месте, а форменной нет!
— Ну и что?
— А то, что… что она открыла похитителю как знакомому человеку!
— Ага. И он вошел в дом, объяснил ей ситуацию и предложил для встречи с сестрой нацепить парадный мундир! Как-то нелепо.
Но меня, видимо, переклинило на этой идее:
— А может быть, этот знакомый… или притворившийся знакомым тип и не сказал маме, что он действует по заданию тетки. Может, он пригласил ее в ресторан… Или на заседание научной конференции… А вы как раз с мамой познакомились на конференции.
Лицо Баронета пошло красными пятнами. Он чуть не взревел:
— Ты намекаешь на то, что это я похитил Татьяну Алексеевну, пока ты кувыркалась со своим фантастом, а потом быстренько вернулся на помеле в Москву?! Так тебя понимать, окаянная ведьма?!!
— Успокойтесь! Перестаньте орать, у меня от вашего крика все пломбы из зубов повыпадают! Неужели вы не поняли, это же элементарно, Баронет: маму выманил из дома тот, кто принял ваш облик. Скорее всего.
Хитроумный маг-полицейский посмотрел на меня разинув рот. Потом пришел в себя, приняв свой обычный скептический вид, и изрек:
— Хорошая мысль. Я буду работать над этой версией.
— Толку от вашей работы! — я схватилась за голову. — А еще спецслужба, не могли обычного человека от магии защитить! Ой, мамочка моя дорогая, да где же ты сейчас, кто тебе мюсли молочком заливает!