Имя для ведьмы. Трилогия
Шрифт:
— Не продолжайте, — сказала я. До меня уже дошло. Ну, Баронет! Ну, остроумец!
— Да чего ж продолжать, — не по уставу вздохнул участковый. — Ведь совсем спивается сестрица ваша, а такая молодая, красивая, ей еще жить и жить! Разве это дело — по вытрезвителям клопов давить или в наркодиспансере гнить!
— Так уж и гнить, — обиженно пробасил детина. Видно, он и был работником наркодиспансера. — По закону, конечно, мы вашу сестру должны на принуд-лечение к себе положить. Но если вы возьмете ее на поруки, подпишете отказное письмо…
— Возьму. Подпишу. Где надо подписывать?
Они явно обрадовались. Перспектива возни с находящейся
— Вот, у нас тут, — засуетился он, — стандартный образец отказного заявления. Только ваша подпись и требуется.
— Хорошо. Ручку дайте.
Я расписалась, вернула ручку и сказала:
— Теперь все?
— Да, — виновато улыбнулся участковый. — Вы уж, гражданочка Чижикова, повлияйте на вашу сестру положительно, сделайте ее полноценным членом общества.
— Обязательно! — пообещала я, захлопывая за ними дверь.
И только теперь посмотрела на Наташу.
Она так и сидела, притулившись на обувном ящике, то ли в дремоте, то ли в ступоре. Эти болваны, которые ее притащили, даже не обратили внимания на то, что как раз водкой-то от Наташи и не пахнет.
— Придется мне заниматься возвращением тебе человеческого облика. Вот так-то… сестра.
Первым этапом Наташиной психической реабилитации я посчитала водные процедуры. Наташа абсолютно не реагировала на мои реплики, подчиняясь только командам типа: «Подними руки», «Иди», «Садись»… В результате пришлось чуть ли не волоком тащить ее в ванную и самой ее раздевать, потому что, похоже, непобедимая красавица не умела даже молнию на джинсах расстегнуть. Наполнив ванну, я аккуратно усадила туда Наташу, избегая встречаться с ней взглядом. Знаете почему? Вы когда-нибудь держали на руках больную кошку, у которой даже на мяуканье сил не осталось и она только и может, что смотреть на вас, готовая покорно принять из ваших рук и ласку и боль? Вот у Наташи были точно такие же глаза, и я не могла в них глядеть. Я уверена, что, поменяйся мы местами, она — прежняя, сильная, уверенная — со слабой и немощной мной просто не стала бы возиться, а размозжила бы череп, сочтя это милосердием… Но все-таки я — это я.
— Вода не слишком горячая?
— Что? — Снова обесцвеченный взгляд и голос. Уж лучше бы я с нею дралась!
— Понятно. Голову ты сможешь помыть самостоятельно? Каким ты пользуешься шампунем: для жирных волос, или для сухих, или… Говори же хоть что-нибудь, черт бы тебя побрал!
Я тут же прокляла себя за этот окрик, потому что Наташа испуганно вжала голову в плечи и затравленно посмотрела на меня из облаков мыльной пены.
— Извини, я больше не буду кричать. Я сама тебя искупаю. Надеюсь, ты не боишься щекотки?
В конце концов выкупанная и укутанная в два полотенца Наташа полулежала на диване, а я поила ее с ложечки мятным чаем. Она послушно открывала рот, с явным удовольствием проглотила плитку шоколада и, благодарение четырем стихиям, перестала кричать (а раскричалась она, причем истошно, оттого, что я вознамерилась после мытья просушить ее волосы феном. Она испугалась фена. С психами надо постоянно быть настороже)…
— Наташа хочет спать, — с ласковой настойчивостью посмотрела я ей в глаза, отставляя пустую чайную чашку.
— Спать, — покорно кивнула бывшая служительница Темных сил и смежила веки.
Я поводила правой рукой над ее головой, шепча старинный заговор для глубокого и крепкого сна: «Посередь четырех
— Эх, Наталья, и зачем ты подалась в оккультные сети? — тихо вздохнула я. — Красивая баба, все при тебе, деньги были, муж… муж тоже был. Ну, понятно, я по жизни ведьма, а тебе-то чего в этом понадобилось? Глупость одна. Да и здоровье угробила.
Наташа только сопела в ответ. Я поставила по маленькому глиняному горшочку у нее в головах и в ногах. В шкафу у Баронета нашла шкатулку со специальными травами, взяла оттуда немного и разложила по горшочкам. Щелкнула пальцами и, когда травы воскурились, заполняя легким ароматным дымком комнату, произнесла заклятие, запрещающее демонам возвращаться в душу, которую они покинули. Так-то оно верней будет…
— Ничего, Наташа, вылечим мы тебя. Будешь просто человеком, с мозгами безо всяких выкрутасов… Может быть, даже… к мужу вернешься. Ему ведь как раз не нужна ведьма…
А почему бы и нет? Сделать эту пару вновь счастливой? Кто сказал, что ведьмам не положено творить добрых дел?! Ведьмы сами решают, что им творить.
… Травы давно догорели, дым рассеялся, на исходе был второй час, отпущенный мне мамой на уход за Наташей, а я изучала учебник по прикладной психиатрии, пытаясь идентифицировать Наташину немочь при помощи медицины и найти медицинское же решение проблемы… Бесполезно. Психиатрия, конечно, обширная наука, но даже и в ее классификации не встречается такая патология, как одержимость демонами с последующим использованием магии.
Передо мной было два пути: или немедленно брать такси и мчаться на ужин к маме, чтобы не расстраивать ее своей непунктуальностью. Либо…
Так же немедленно взяв такси, мчаться к гадалке бабе Кате, дабы проконсультироваться с ней по вопросу лечения моей бывшей соперницы.
Вот ведь проблема: и маму обидеть не хочется, и совет бабы Кати позарез необходим!
Однако я приняла поистине соломоново решение. Подкатив на такси к избе гадалки, я попросила шофера подождать и влетела в дом, расшугав неизменных котов на крылечке.
— Баб Кать, выйди, я знаю, что ты дома! — крикнула я.
— И не дома она вовсе, а в теплице, рассаду удобряет! — проурчал черный кот, потираясь о мою ногу. Его янтарные глаза нахально блестели.
— Ну так сбегай, не поленись, скажи хозяйке: Вика пришла. Нужда у меня до нее очень большая!
Кот мявкнул и дунул с крыльца в сторону необозримого огорода. Я потопталась на пороге, достала было сигареты, но под осуждающим взглядом второго кота сунула их обратно. Строгие у них тут, в глуши, нравы. Прямо Домострой!