Имя для ведьмы
Шрифт:
— Не мелочись, Вика. У настоящих ведьм и магов это не принято.
…Оказалось, что в Химках у Баронета имелась в распоряжении конспиративная квартира, на случай если дела приводили его в Москву.
— Вы мне все больше и больше напоминаете вождя мирового пролетариата, — острила я, идя вслед за Калистратом Иосифовичем к единственному подъезду элитной на вид двенадцатиэтажки. — У того тоже были конспиративные квартиры, бородка, много имен… И шалаш в Разливе. У вас, часом, нет шалашика?
— Нет, отвяжись. Мы пришли. А будешь издеваться над пожилым и мудрым наставником — превращу в жабу, да так, что ни один принц не расколдует,
…Признаюсь честно, от конспиративной квартиры мага я ожидала большего!
Ну, первым делом обстановка. Что-нибудь экзотическое, с древними шаманскими масками по стенам, с высокими шкафами, за стеклянными дверцами которых обязательно пылятся злобно оскаленные чучела олигархов… точнее, аллигаторов. А еще, наверное, в таких квартирах должны быть вороха одежды всех времен и стилей: от горностаевых королевских мантий и платьев с кринолинами до монашеских ряс и нищенских рубищ… Само собой, чтобы переодеваться соответственно эпохе, в какую направляется «маг на службе у закона»! Я уж не говорю о том, что в кухне такой квартиры должна быть целая алхимическая лаборатория, в ретортах которой вечно что-то булькает, а в перегонном кубе — взрывается… А по стенам — мертвые с косами стоят! Висят связки сушеных летучих мышей и чародейных трав! Вот это я понимаю — романтика колдовства!…
Потому-то квартирка меня стопроцентно разочаровала. Никаких тебе масок, горностаевых мантий и мертвых с косами. Стандартная планировка и стандартная обстановка. Плюс стерильная чистота.
Баронет явно заметил мое разочарование и ехидно поинтересовался:
— Что, ведьма, не ожидала такого примитива?!
— Не ожидала, — призналась я, с ногами забравшись на диван. — Я всегда думала, что маги обставляют свое… местопребывание с большим эффектом.
— А зачем? — в свою очередь удивился маг. — Ты, кстати, когда в ранней юности у меня на квартире была, заметила там что-нибудь типа россыпи магических кристаллов или черепа говорящего? Нет. И правильно. Сколько раз тебя учить — магия не должна быть показушной, она — не в сундуках с философскими камнями, а в твоем сознании! Дешевая показуха, театральные спецэффекты — этим можно иногда публику развлекать, чтоб не скучала… Но среди коллег по Ремеслу все должно быть просто и естественно. Ты иди прими душ, а я быстренько приготовлю завтрак. У нас всего три часа на отдых. Потом — каждый идет на свое дело.
«Шли два уркагана с одесского кичмана», — пропела я, удаляясь в ванную.
Завтрак мой наставник по магии приготовил отменный.
— Не подозревала в вас столь высоких кулинарных способностей, — польстила я Баронету.
— Поживи с мое — все научишься готовить, — лаконично принял комплимент он.
Но я знала, как вогнать его в краску!
— Моей маме безумно нравятся мужчины, умеющие хорошо готовить.
Могу поклясться, этот сердцеед слегка покраснел. Поперхнулся корочкой, долго откашливался и наконец объявил:
— Завтрак окончен. Вам нужно дополнительное время для отдыха, макияжа?
— Никак нет, сэр! Разрешите приступить к своим прямым обязанностям? Баронет посерьезнел.
— Вика, не дури… Тебе сейчас предстоит поездка в больницу, а ты резвишься, как майский жук.
— Это чисто внешнее, — сказала я.
— Ладно. А я, пожалуй, попробую связаться кое с кем из наших московских коллег, повыяснять относительно странной организации «Лик
В такси, везущем меня в больницу имени Корнцанга, меня волновал только один вопрос: как это будет?
Наша встреча — двух влюбленных, но насильственно разлученных на долгое время душ… Фу, неужели я становлюсь такой пошло-сентиментальной?!
Но… Мы, наверно, сначала застынем, как изваяния, а потом кинемся друг другу в объятия, разбрызгивая по сторонам слезы упоительного счастья…
Ага. Ты точно застынешь, как изваяние, и будешь чувствовать себя полной кретинкой, влетевшей в палату в тот деликатный момент, когда сиделка меняет больному утку или обрабатывает пролежни. И человек, долгое время пролежавший в коме, знаешь ли, Вика, как-то не склонен к бурной двигательной активности. Этот фактор тоже придется учесть.
А самое главное: вспомнит ли он меня?
Ну да, он собирался ко мне приехать в тот злополучный день, не сработало мое заклинание. Но катастрофа, гематома мозга (кажется, это говорила Наташа?), кома могут лишить памяти кого угодно и без всяких магических заклинаний. И я робко скажу любимому: «Здравствуй, Авдей!» — а он вымученно-вежливо улыбнется и ответит: «Здравствуйте. Вы, собственно, кто будете?» При одной мысли об этом сразу хочется завыть!
— Приехали, — объявил шофер. — Вот она, ваша клиника.
Небольшое трехэтажное белое строение с колоннами у входа и крытой галереей на уровне второго этажа, окруженное цветущими яблонями и вишнями. На двух овальных клумбах пестрели поздние тюльпаны. Я вдохнула неуловимый сладковатый аромат цветов и направилась к стеклянной двери с табличкой «Приемный покой», готовясь увидеть мрачную старуху, на все мои запросы рычащую «Не приемный день! Тихий час! Посещение больных запрещено!»… Но судьба улыбнулась мне: мало того что приемный покой оказался отлично оборудованным по последней мебельной моде мини-офисом, там за тремя компьютерами сидели две субтильного вида медички в мини-халатиках. От нечего делать одна играла в третью версию «Quake», а другая смотрела картинки с диска Бориса Валеджо.
— Я тоже считаю, что у Валеджо все женщины бездушные, как резиновые куклы, — сказала я. — Добрый день.
— Ой, — синхронно улыбнулись девочки. — Здрасьте. Чем можем быть полезны?
Ну что, рискнем?
— Я к больному, посетитель.
— Очень хорошо, пожалуйста, вход для посетителей прямо через холл и налево. Больной в каком отделении лежит?
— Я точно не знаю, только номер палаты — 212.
— А, реаниматологическое! Вообще-то к тяжелобольным положено выписывать разрешение через главврача, но он сейчас в отпуске, так что идите. Вам на второй этаж. Дежурной сестре скажете, что мы разрешили доступ.
— Девушки, я ваша должница! — только и сказала я.
— Да ладно вам, — мило улыбнулись они, возвращаясь к занятиям, прерванным моим появлением.
Я поднималась на второй этаж, мысленно отмечая великолепную отделку стен, дорогие ковровые дорожки на лестницах, витражи в огромных, стилизованных под готику окнах. Возле двери в реаниматологическое отделение в широкой керамической кадке росла пальма-монстера, стояли кожаные кресла, стеклянный журнальный столик с какими-то рекламными проспектами… И везде этот аромат цветущей яблони! Шикарная, однако, больница. Явно строена и оборудована не на государственные гроши. Как Наташе удалось положить Авдея именно сюда?