Имя мне Легион
Шрифт:
– Тебе нужно что-то взамен, тогда сделка будет полноценной, и после смерти ты будешь гореть в Аду, - нахмурившись, пояснил Дьявол. – По мне, так дело пары лет. Не сегодня, так завтра ты захочешь себе что-нибудь этакое.
– Нет! – Томас вцепился в ладонь Дьявола двумя руками. – Верни все назад, я так не согласен! Я хотел только продать душу и все! Мне она не нужна!
Дьявол ничего не ответил. Молча стоял и смотрел на Томаса, пока тот, часто дыша, разглядывал светлые локоны. Прошло много времени, прежде чем Дьявол нарушил молчание.
– Ты просто хочешь отдать
Томас кивнул, не отпуская руку.
– Ничего не прося взамен?
Парнишка снова кивнул, решительно и серьезно.
– Зачем тебе это?
На сей раз замолчал Томас. Он вспомнил всю свою жизнь с момента первого удара от пьяной матери и до тех мгновений, когда Сара была еще жива с простреленным боком, а потом погибла возле кусочка бекона. Вся жизнь пролетела перед глазами подростка, и он сумел подобрать только одно слово.
– Покой, - прошептал, наконец, Томас. – Я хочу продать душу, чтобы успокоиться. Бездушные люди ведь ни о чем не переживают.
Дьявол сначала перестал хмуриться, а потом, просветлев, улыбнулся.
– Пойдем со мной.
Свободной рукой он обнял Томаса и прижал к себе, а потом паренек перестал слышать, видеть и чувствовать. Остались только они вдвоем, но в конце концов растворилось вообще все.
«Наверное, это и есть покой», - подумал Томас, прежде чем потерять сознание.
3. Покой
Cogitationum poenam nemo luit.
Никого не наказывают за мысли.
Когда Томасу было шесть лет, он вместе с Джозефом отправился в зоопарк. Долбанный лучший день в жизни, не так ли? Джозеф даже не стал пить с утра, хоть и припрятал в карман нераспечатанную бутылочку дешевого виски. Томас шагал между клетками, не веря своему счастью, и жевал сладкую вату. Лицо все было перемазано этой ватой, и Джозеф в шутку называл его «свинюшкой». Именно в шутку, и от этого у Томаса на душе было светло и легко.
Возле клетки со львами они простояли особенно долго – как раз подошла пора кормежки, и работник зоопарка показательно выкладывал перед ленивыми зверушками шматы мяса. Томас, прилипнув к клетке, наблюдал за тем, как львица подходит к одному кусочку, тщательно обнюхивает его и, подхватив зубами, относит в сторонку.
– Ну, точно как Банки! – крикнул маленький Томас, имея в виду соседского пса.
– Тише ты, - оборвал его Джозеф, которому не нравилось, когда на него обращали слишком уж много внимания.
Толпа вокруг клетки теперь разглядывала не львов, а стоящего возле прутьев мальчонку. Худого, растрепанного, в дырявых ботинках. Томас был похож на маленького ангела, он был малышом Оливером в старом Лондоне, и посетители зоопарка начали его фотографировать.
– Все, валим отсюда, - Джозеф схватил сына за руку и резко дернул на себя. Мальчик не устоял на ногах, свалился, тут же отряхнулся – ну, точно воробышек! – и засеменил в своей нелепой обуви следом за Джозефом.
Толпа преследовала их чуть ли не до выхода. Особенно рьяные мамаши начали задавать Джозефу вопросы, так что к моменту,
– Слышь, ты, ангелок! – поманил Томаса Джозеф, нехорошо улыбаясь. Мальчик, сраженный зрелищем и оглушенный вкусом сладкой ваты, доверчиво подошел. – Мы с тобой сейчас кое-что сделаем, только маме не говори…
***
Томас открыл глаза, опасаясь самого худшего. Он давным-давно перестал говорить себе «хуже не бывает», полагая, что не существует абсолютного дна, на которое можно было бы скатиться – жизнь штука сложная. И поэтому сначала был открыт один глаз, и только затем второй.
– Расслабься, здесь нет ничего страшного, - успокоил паренька Дьявол.
Томас осмотрелся: они находились в незнакомой местности, отчасти напоминающей лес, с голыми деревьями и неприятным запахом гари. На небе сверкали звезды, светила луна, и вокруг было, в целом, достаточно тихо, только легкий шелест ветра. Что-то не похоже на Ад.
– Где мы? – спросил Томас, отпустив, наконец, руку своего спутника.
– Где-то, - пожал плечами Дьявол.
Томасу такого объяснения хватило. Он посмотрел на обожженные стволы деревьев, которые в темноте казались застывшими фигурами живых людей. Стало немного страшно.
– Пойдем, - Дьявол указал направление. Они неторопливо побрели туда, тщательно обходя сгоревшие заросли.
***
Однажды мать напилась так сильно, что Френки пришлось вызывать службу спасения. Вернее, вызывал он «врача», но приехали спасатели, потому что в момент диалога с оператором Френки ругался через слово, смачно рыгнул и пнул Томаса так неожиданно, что тот завизжал. Спасатели долго выясняли, при каких обстоятельствах женщина довела себя до подобного состояния, разговаривали с мальчиком, пытались добиться хоть чего-то связного от Френки. Все было зря. Томас давно сообразил, что откровенные диалоги со взрослыми заканчиваются, в лучшем случае, солидной взбучкой на следующий день.
Ночью, когда мать Томаса захрапела на диване в гостиной, временно протрезвевший мужчина решил научить ребенка «всяким штукам». Каково же было удивление Френки – Томас прекрасно знал все «штуки» и выполнял их мастерски.
– Ты где научился? – с трудом сдерживая стоны, осведомился Френки, ощутив профессионализм, не свойственный десятилетним детишкам. Конечно, особого опыта в этом вопросе у Френки не было, но даже ежедневная выпивка не лишила его зачатков разума. Иначе, наверное, Томаса давно отдали бы в приют.
– Папа научил, - хмуро ответил ребенок, осознавая, что абсолютно любой ответ вызовет гнев Френки. Во-первых, отчим не любил ложь и хорошо умел изобличать ее, во-вторых, ненавидел разговоры про отца Томаса, в-третьих же, ему было невыносимо вести осмысленные диалоги с ребенком. Если Томас отвечал, ему доставалось, если Томас не отвечал, ему тоже доставалось. В любом случае, так или иначе, он получит взбучку, так почему бы не сказать правду?
– Вот оно что! – обрадовался Френки. Томасу эта радость совершенно не понравилась, она сулила что-то очень плохое. – Ну, сейчас я тебя тоже кое-чему научу…