Имя мне легион
Шрифт:
– Женщине дурно сделалось! – произнес следователь громогласно, когда они оказались в коридоре.
Мужчины, поддерживавшие Машу справа и слева, волокли ее, как куклу. Девушка пробовала открыть рот, чтобы позвать на помощь, но ничего не выходило – ее словно парализовало!
Так они спустились по лестнице вниз, миновали охрану на входе и оказались на улице. Четырехпалый тип кивнул следователю Побатько, и тот скрылся в здании прокуратуры.
Около крыльца затормозил черный фургон с тонированными стеклами. Дверь распахнулась, и мужчины втащили Машу внутрь. Фургон немедленно
Внутри фургона располагалось некое подобие медицинского лежака на колесиках. Типы в черном положили на него Машу. Тот, что постарше, вынул из кармана мобильный телефон, набрал номер и произнес:
– Ольга Иннокентьевна, девица у нас, все прошло без малейших проблем. Да, едем в аэропорт. Будем в Питере через два часа.
Маша, уставившись в потолок фургона, лежала и тщетно силилась пошевелить рукой или ногой. Что за гадость ей впрыснули? Наверняка какой-то нервнопаралитический токсин! И самым наглым образом похитили в центре Москвы, более того – выволокли из здания прокуратуры, и никто не обратил на это внимания! Еще бы, ведь Побатько, без сомнения, работавший на этих типов, сопровождал их и объяснял всем, что женщине во время дачи показаний внезапно стало дурно и снаружи ее ждет «Скорая». Вот ведь предатель!
Но кто такие эти типы в черных костюмах? Маша, голова которой, несмотря на полностью парализованное тело, работала отлично, вспомнила рассказ Веры Лукиничны, соседки охранника Леши. Старушка говорила что-то о темном фургоне, в который затащили несчастного, его жену и трехлетнего сына. И упоминала о типах в черных костюмах, которые сопровождали рыжеволосую женщину в плаще.
По всей видимости, Машу схватили те же самые личности. Но зачем им она? И не ослышалась ли она – их ждет самолет, который должен доставить ее в Питер?
Над Машей склонился тип постарше и произнес:
– Вам нечего опасаться! Сейчас мы совершим короткое путешествие в Северную столицу. Понимаю, у вас возникла масса вопросов, и ответы на них вы получите. В свое время! И не от нас! Потому что мы лишь выполняем то, что нам приказано.
Маша замычала. Похоже, действие введенного в ее организм токсина постепенно начинало ослабевать.
– Что, хотите знать, останетесь ли вы парализованной до конца жизни? – усмехнулся тип. – Нет, не останетесь! Доза небольшая, потому что нам велено доставить вас в целости и сохранности. Но это все, что я могу вам сказать.
– Эй, прекрати ее запугивать! – прервал его четырехпалый.
Маша затихла и осторожно пошевелила кончиками пальцев. Сколько они уже в пути? Кажется, около четверти часа, может быть, минут двадцать. Итак, ее похитили. Только кто и зачем? Впрочем, кажется, она скоро все узнает.
Из нее хотят выбить показания? Но для этого не требуется похищать и везти в Питер! Допросить с пристрастием типы в черном могли бы и в Москве. Значит, ее хотят не только допросить. От осознания этого Маша похолодела. Кто же они такие, странные мужчины в черном? Представители криминального сообщества? Неужели следователь прокуратуры работает на мафию? Но чем она интересна мафии?
Вот именно, ничем! Она не является главным свидетелем обвинения на процессе против мафиозного босса или свидетелем какого-то нераскрытого жуткого преступления. Хотя стоп! Если учесть события в супермаркете…
Однако не она одна находилась в магазине! В общей сложности там присутствовали несколько десятков человек. Неужели всех их похитили и перевезли в Питер? Только зачем? Что нового они могут рассказать типам в черных одеждах? Вот именно, ничего! Похищать никого не требовалось, нужно было только прочесть протоколы допроса…
Значит, дело не в событиях в супермаркете, поняла Маша. Ее похитили, потому что она была свидетельницей происшествия в квартире Олега. Там, кроме нее самой и охранника Леши, других, кто бы мог дать показания, не было. Лешу похитили раньше – оставалась только она.
Но почему? Ведь она ничего не знает! Вернее, о чем-то догадывается, строит свои теории, но ведь из-за таких вещей не похищают. Выходит, тут что-то иное. Что же? Идей никаких не возникало.
Маша уже свободно шевелила пальцами и чувствовала, что на лежаке ей неудобно. Девушка осторожно повернула голову в сторону – и встретилась глазами с типом постарше.
– Пора ее пристегнуть, – заявил он, подходя к Маше.
Тотчас около нее оказался и его четырехпалый напарник. Маша попыталась оказать сопротивление, однако нормально двигаться не могла. Один из мужчин приподнял ее, другой поправил простыню. Затем Маша снова оказалась на лежаке, и ее тело обвили крепкие ремни. Девушка оказалась пристегнутой к каталке!
– Вот и отлично, – заявил один из типов и потрепал Машу по щеке.
Теперь, даже если бы ее организм не находился под воздействием треклятого токсина, она бы не смогла освободиться от ремней, опутывавших тело. Но, предположим, освободилась бы – что дальше? Справиться с двумя мужчинами ей все равно не под силу! Да к тому же в фургоне, который мчится по направлению к одному из аэропортов.
Маша почувствовала, что автомобиль сбавил ход. И один из типов сказал, обращаясь к своему напарнику:
– Подъезжаем!
Четырехпалый приблизился к Маше и заклеил ей рот куском скотча.
– Чтобы вы не вопили и не звали на помощь! – пояснил он.
Через несколько минут фургон остановился. Мужчины покинули салон, и через распахнутую дверь в лицо Маше ударил порыв холодного воздуха. Типы в черном извлекли из фургона каталку, на которой лежала Маша. Разглядев, что стоит та на бетонной поверхности, девушка поняла: они находятся на территории аэропорта. Вернее даже, на взлетно-посадочной полосе. Метрах в пятидесяти Маша увидела небольшой самолет.
Мужчины покатили каталку в сторону самолета. Тщетно пыталась Маша приподняться, освободить руки и ноги или хотя бы позвать на помощь – никого, кто бы мог ей помочь, поблизости просто не было.
Каталку аккуратно внесли в салон самолета и поместили в небольшое помещение, похожее на больничную палату.
Четырехпалый усмехнулся:
– Ну вот, сейчас кое-какие формальности уладим – и полетим в Питер!
Маша отчаянно замычала. Молодой человек, вздохнув, сорвал у нее со рта скотч и спросил: