Имя твоё: Люблю
Шрифт:
На улице идет снег и уже около полуночи. За нами быстро приезжает такси, и мы через пятнадцать минут стоим у моего подъезда. Я достаю ключи, чтобы не будить родителей, и мы заходим в квартиру.
– Спят, наверное, – говорю я, видя, что везде выключен свет.
Я включаю свет в коридоре, открываю родительскую комнату и никого не вижу, заглядываю в свою, тоже никого.
– Мы приехали, а вы нас не ждали, – смеется Макс.
– Может они куда-то гулять поехали, не знаю. Ладно, когда-то же придут.
В коридор
– Привет, моя хорошая, – говорю я и обнимаю ее.
– А вы чем-то похожи, – говорит Макс, пытаясь погладить кошку, на что она начинает лизать ему руку.
– Макс, она на всех чужих всегда реагирует агрессивно. Я просто не верю своим глазам.
– Я же не чужой, – говорит Макс, целуя меня.
Я включаю свет в своей комнате и Макс заходит туда.
– Это твоя комната? – спрашивает он.
– Угу, – отвечаю я.
И вот он стоит посреди моей комнаты, где я провела всю свою жизнь. Внезапно я понимаю, что это всё на самом деле. Просто в Киеве мне казалось, что мы только там. А сейчас Макс у меня дома, вместе со мной. И все страхи куда-то улетучились, исчезли. Я понимаю, что мы на самом деле надолго с ним, а может даже навсегда.
– А здесь фотографий со мной нет, – смеется Макс.
– Зачем они мне здесь, если ты со мной, – отвечаю я и обнимаю его за шею.
– Ир, вот поэтому я и хочу жить с тобой, чтобы всегда смотреть на тебя, – шепчет Макс и целует меня.
На часах около часу ночи, а родителей всё нет. И мы решаем, что пора спать, а если они увидят вещи в коридоре, то думаю, догадаются, кто это. Я отправляю Макса в душ, а сама застилаю кровать. Следом в душ иду я, прихватив за собой рубашку Макса, одна из всех, что остались у меня.
– Эй, это моя рубашка? – спрашивает Макс, когда я выхожу из душа.
– Нет, блин, Алекса. Конечно твоя.
– Не смешно, – говорит Макс, насупив брови.
– Малыш, мне нравится твоя ревность, но не ко всем же. Это твой лучший друг, а у вас парней есть же какая-то солидарность насчет этого.
– Просто сначала Артем, теперь еще Алекс…
– Макс, Артем сам себе придумал отношения, а на Алекса я смотрю только как на друга. Я же с тобой.
– Но откуда у тебя моя рубашка?
– Это та самая, в которой я когда-то поехала в универ. И решила оставить её себе. У тебя раньше девушки так не делали? – спрашиваю я.
– Делали. Потом мне надоело, что мои рубашки уходят безвозвратно и я решил завязать с тем, чтобы отдавать их так, когда встретил тебя.
– А я у тебя их всё равно забираю, – говорю я, целуя Макса в уголок губ.
– Тебе можно, ты же у меня единственная, – отвечает Макс, целуя меня в губы.
Макс притягивает меня к себе, что я вынуждена упасть на кровать. Он продолжает целовать меня медленно и страстно, словно смакуя каждый поцелуй. Мне кажется, что он перейдет к более настойчивым
– Не смог удержаться, – шепчет Макс, прерывая поцелуй.
– А мне на секунду показалось, что ты решил наплевать на всё, – говорю я, приподнимая одну бровь.
– Да, Ир, я решил переспать с тобой, когда в любой момент могут прийти твои родители. Именно так, – смеется Макс.
– Я не думала об этом, когда ты целовал меня.
– Мне уже не пятнадцать, чтобы прятаться от родителей.
– Значит в пятнадцать, да? – спрашиваю я.
– Ты имеешь в виду, когда я впервые переспал с кем-то?
– Да.
– А, тогда в пятнадцать, так что ты отстаешь, – смеется Макс.
– Ты хотел бы, чтобы я спала с кем-то в пятнадцать?
– Нет, – резко отвечает Макс.
– Ты же спал, – говорю я.
– Это другое. Но я знаю, что никого до меня не было, как и не будет после, – говорит Макс, посерьезнев.
– Это уже серьезное заявление, господин Красинский, – улыбаясь говорю я.
– Кто тебе сказал?
– Алекс. Ты же не говорил мне свою фамилию. Мою ты знаешь, – говорю я, надув губы.
– Твоя написана в Instagram, госпожа Белецкая.
– А твоя нет. Хоть от Алекса узнала.
– Ты просто спросила или как?
– Нет, мы с ним говорили с утра, тогда, когда он оставался у нас. И он сказал мне, что если я смогла изменить Максима Красинского, то это хоть что-то значит.
– Конечно значит. Если бы ты не появилась тогда, не влетела в меня, то не было бы такого меня сейчас тут. А вообще, Ирина Красинская звучит, не находишь? – улыбается Макс от уха до уха.
– Макс! К чему ты клонишь? Сначала жить с тобой, теперь фамилию меряешь. Я замуж за тебя не собираюсь. По крайней мере лет до двадцати пяти точно.
– До двадцати пяти моих или твоих?
– Моих, конечно же. Когда тебе будет двадцать пять, мне будет столько, сколько тебе сейчас. И я не собираюсь выходить замуж вообще в таком возрасте. А у тебя, кстати, день рождения через неделю.
– Это мне будет двадцать девять, когда тебе двадцать пять? Я не согласен.
– Ну, тогда найду себе кого-нибудь другого, – смеюсь я.
Макс впивается в меня своими губами, что я не успеваю опомнится даже.
– Никогда не говори так, – говорит он.
– Макс, что ты как маленький. Я же пошутила, глупенький ты мой.
– Ира, ты моя. И никаких других.
– А ты мой, как ты этого понять не можешь. Мне другие не нужны. Я же поехала с тобой сюда. Пусть пока не познакомила с родителями, но собираюсь же, как бы я этого не боялась. И если ты наконец-то поймешь, что кроме тебя мне никто не нужен, то может быть я соглашусь жить с тобой.
– Ты согласись, чтобы я получше понял, – улыбаясь говорит Макс.
– Малыш, и что мне с тобой делать?