Имя заказчика неизвестно
Шрифт:
Денис начал без обиняков:
— Я представляю интересы вашего коллеги по партии «Прогрессивная Россия» Бориса Златкина. Он напуган не меньше вашего и даже, скажу по секрету, уехал из страны.
— Я выжил, потому что мне повезло, — после длинной паузы сказал вдруг Похлебкин.
— Если вы такой везучий, чего же вы боитесь? — в шутку поинтересовался Денис.
— Удачу трудно удержать, — веско сообщил философ.
По словам Похлебкина, в тот же день, когда убили Глаголева, на него тоже было совершено покушение. Его пытались убить, когда он выходил прогулять свою собаку.
— Какая у вас собака? — уточнил Денис.
— Глакошерстная такса.
— Кличка?
— Не понимаю, зачем это вам? Ну ладно, Даша.
Денис рассмеялся:
— Скажите, профессор, уж не в честь ли домработницы Кадышева вы ее так прозвали?
— Как вы догадались?! — поразился Похлебкин.
— Сам не знаю, — признался Денис. — Я ее когда первый раз увидел (домработницу Кадышева, а не вашу собаку), сразу подумал: на таксу похожа.
Похлебкин улыбнулся:
— А знаете, почему так вышло? Мне собачонку-то как раз наш «выдающийся биолог» и подарил.
— Не могу не отметить, что вы назвали его биологом с нескрываемым ехидством.
— Если вы действительно профессиональный сыщик и профессор Кадышев уже попал в орбиту вашего расследования, то вы, Денис Андреевич, конечно, уже знаете, какой он ученый. Впрочем, все это неважно. Чем обязан вашему визиту?
— Чем обязаны? — удивился Денис. — Не чем, а кому. Своим соратникам в первую очередь. Я уже сказал, меня нанял Златкин. Он убежден, что теперь лидеров «Прогрессивной России» будут отстреливать, как… как… — Денис не смог найти подходящего сравнения. — Возможно, он не далек от истины. Вернемся к покушению. Как это было?
— Меня пытались сбить машиной в то время, как я обдумывал постулат Камю о Сизифе и его камне. Вы имеете представление, что это такое?
Денис наморщил лоб:
— Кажется, мужик волочит камень на гору, с которой он тут же скатывается… И так все время, кажется? И, по-моему, его это ни капли не смущает.
Похлебкин кивнул:
— Совершенно верно, и должен сказать, удивительно емкое определение. Жаль, что мои студенты вас не слышат. Так вот я успел отскочить, машина проехала мимо. С большой скоростью. «Жигули» шестой модели. Номер не разглядел. За рулем — молодой коротко стриженный мужчина.
— Похоже по описанию на убийцу Глаголева, — заметил Денис. — В какое время это случилось?
— Если верить официальной сводке — тому, что я слышал по телевизору, — то через час после убийства Глаголева. Это вполне мог сделать один и тот же человек: расстояние вполне позволяло.
— Что вы думаете обо всем этом, Игорь Анатольевич?
— Я стараюсь об этом не думать. Глаголева нет. Валеры нет. Наступает хаос.
— Хорошенькие мысли для философа, — удивился Денис.
— А что остается, кроме как быть стоиком? Катить свой камень в горку, зная, что с вершины он неминуемо покатится вниз. Добро бы там еще стоял какой-нибудь урод, чтобы камень не впустую гулял… Так нет же вокруг никого.
— Так уж и никого. А Улов?
Похлебкин усмехнулся и ничего не сказал.
— А Златкин? А Клеонский?
— При чем тут Клеонский? — насторожился Игорь Анатольевич.
— Он же ваш соратник, тоже сопредседатель «Прогрессивной России».
— Хотите коньяку? — сказал вдруг Похлебкин. — Это еще из Валериных запасов. Это ведь его квартира, между прочим, Юкшина.
Ага, подумал Денис, значит, мы рассуждали правильно. Ну хоть в чем-то не ошиблись.
— И все же, — настаивал Денис, покачивая рюмкой и совершенно не собираясь пить, — что вы думаете о Клеонском? О его бизнесе? Как вам такая фигура в качестве заказчика убийства Глаголева? Мог он пойти на устранение своего конкурента? Или напротив — партнера?
— Разве Глаголев был его партнером? — удивился Похлебкин.
— Есть такая информация.
— Хм-м… Впервые слышу. А Юкшин, он…
— Юкшин ничего об этом не знал. Ну так как же, Игорь Анатольевич?
Доктор философских наук задумчиво поковырялся в ухе, а потом сказал:
— Допустим, лет восемь назад вы купили квартиру и заплатили за нее какие-то деньги…
— Вообще-то, — заметил Денис, — так оно и было. Я купил свою нынешнюю квартиру примерно восемь лет назад.
— Очень кстати. Но потом, как вы знаете, масштаб цен существенно изменился, и сегодня эта квартира стоит по-другому. И в принципе, перенеся сегодняшнее законодательство на то время, вас вполне можно обвинить в мошенничестве, вас или любого другого человека, было бы только желание. В этом опасность, что неурегулированное законодательство того периода сейчас пытаются использовать, для того чтобы создать какие-то обвинения. Иными словами, я допускаю, что десять лет назад, формируя свой нынешний бизнес, Клеонский, с сегодняшних позиций, нарушал закон. Но я не верю, что он сейчас продолжает это делать. Вас устраивает такой ответ?
Денис кивнул.
— В таком случае, Денис Андреевич, вы теряете время. Я не знаю, кто и зачем убил Глаголева, но что касается Валеры… Незадолго до своей смерти он закончил седьмую книгу.
— Их же вроде шесть было.
— Не перебивайте. Она не издана. Она существует в одном экземпляре. Юкшин написал ее здесь, в Кашлевске, на пишущей машинке, причем даже без копирки. Машинку он взял у своей давней знакомой Наташи. У него больше десяти лет назад была тут такая любовь — Наташа Алексашенко, то есть тогда у нее была совсем другая фамилия, она потом вышла замуж за шахтера. Эта Валеркина последняя книга — своего рода документальный детектив. Я его не читал. И, откровенно говоря, побаиваюсь. Но я предполагаю, что там есть ответы на некоторые ваши вопросы, и еще я почти наверняка знаю, где рукопись находится. У этой самой Наташи. Она очень хороший и надежный человек.
— Это ее мужа сейчас из шахты достать пытаются? — сказал Денис.
— Да, — скривился Похлебкин, — видите, жизнь — это такой клубок… Один гармоничный Сизиф тут ничего не решит.
— Так давайте ей позвоним! — Денис придвинул ему телефон.
Оказалось, Наташа Алексашенко так дорожила поручением Юкшина, что захватила пакет с собой, когда за ней приехала «скорая» — у Алексашенко начались схватки, и к вечеру позавчерашнего дня она родила двойняшек — мальчика и девочку. Все трое чувствовали себя в физическом смысле хорошо, только вот мама все время плакала. Оказалось, что пакет санитары выронили где-то по дороге в больницу.